В VI веке, когда император Юстиниан уже отправился на небеса, славяне все чаще стали переходить Дунай. Граница Восточной Римской империи еще держалась, но Балканы были уже наводнены скифами, как называли славян византийцы. Фессалоника была вторым после Константинополя по богатству городом в балканских землях Империи. Она быстро привлекла внимание новых искателей земли, добычи и славы.
«Нехорошо, что такой прекрасный город стоит неразграбленный», – так говорили воины-славяне (склавины), с вожделением думая о Фессалонике. Могли ли они представить, что этот город окажется излюбленным местом отдыха их потомков, расселявшихся в то время по иным землям? Римские авторы сохранили достаточно сведений о попытках захватить город. Первая из них, быть может, самая серьезная, случилась в 584 году. Во второй книге своего романа об этой эпохе «Византийская ночь» я попробовал воссоздать ее таковой, каковой она могла быть на самом деле, – без мистики, но с участием живых людей. Фессалоника устояла. Но как это, вероятно, случилось? Спасло ли город христианское чудо или усилия жителей?
***
Фессалоника спала, когда от северных ворот по улице промчался всадник. Стремглав пролетел он под триумфальной аркой императора Галерия. Возле резиденции префекта Иллирика человек остановился. Отсюда вскоре в разные стороны помчались и побежали другие люди, держа в руках факелы и масляные фонари. Выбежали стражники, наспех натягивая кольчуги.
В центре Фессалоники возле храма святого мученика Димитрия, перестроенного из старых бань, собирались горожане. Не оперативность властей, а случайно вспыхнувший от упавшего светильника пожар поднял народ среди ночи. Справиться с огнем оказалось легко; он успел дойти до кровли церкви, но усилиями городской молодежи пламя быстро загасили. Неожиданно у церкви, откуда уже начал расходиться народ, появились солдаты из охраны дакийского скриния, административной службы префекта [1]. На щитах воинов красовались страшные головы варваров, целующих святое распятие.
– Не расходитесь, люди! – закричал один из солдат. Он высоко поднял стеклянный фонарь, чтобы все видели его полное вооружение.
– Пожар потушен, – печально прошипел один из зевак.
Солдаты вбежали в храм. За ними с любопытством последовали горожане. Они недовольно шептались о том, что, когда случается беда, не дождешься ни чиновников, ни воинов, а уж если кого грабят во тьме, то криками ночной стражи не дозовешься. Уже начавшая пустеть церковь снова заполнилась народом. Призвавший не расходиться воин подошел к алтарю и снова громко обратился к народу:
– Горожане, варвары неожиданно появились у стен! Хвала Господу, что мы получили сигнал. Все выходите с оружием за отечество! Берите, что у кого есть, и поспешайте к стенам! Защитим город от скифов.
– Это он придумал, чтобы выгнать нас из храма Господня, – ворчали в толпе. Никто не хотел верить, что городу вновь угрожает опасность.
– Скифы у наших стен! Варвары! Горожане?! – орал солдат изо всех сил. – Сомневаетесь? Кто здесь еще не верит? Деревенский мальчишка их заметил и сообщил страже. Варвары! Нам угрожают варвары! Подумайте о своих семьях и имуществе. Вооружайтесь! Скорее к стенам и башням!
Когда двери храма затворились, страшное известие уже пробудило Фессалоники. Всюду к городским укреплениям спешили группы жителей, вооруженных ножами, топорами, молотками, палками и другими предметами, годными для боя. На городском рынке в крытых лавках по спискам граждан чиновники начали раздачу оружия. Но повозок для его доставки было еще меньше, чем имевшихся на складах копий, мечей, щитов и дротиков. Свет и людские потоки наполнили ночные улицы Фессалоники.
Склавины быстро приближались к городу. Защитники Фессалоники увидели войско варваров на равнине у храма святой мученицы Матроны. Они соединяли походные колонны, строились для приступа. Поняв, что город оповещен, Светозар – военный вождь (князь) славян – решил нанести один главный удар и несколько отвлекающих, а не штурмовать стены с трех сторон в расчете на панику. Рассветало. Византийцы неожиданно вышли из города.
Князь понял, что византийцы опасаются внезапной атаки врага на полупустые стены. «У них ничего еще нет для защиты, и они решили напасть», – подумал он, спешиваясь. «Нам нельзя терять время. Нельзя! Почему ты не спрятал нас от очей римлян, Чернобог? Почему?»
– Все лестницы собраны, – прервал его размышления Живород. – Мои люди пойдут сразу за центральным полком. Спины наши прикроют конными отрядами Дарен и Судислав. Лучников я собрал. Мало их...
В первых рядах боевой линии встретили князя с ликованием. Все было готово. Силы византийцев развернулись, лишь наполовину состояли они из профессиональных солдат. Вооруженные наспех ополченцы составляли вторую часть вышедших за городскую черту римлян.
– Вперед, братья! – скомандовал Светозар. Он лично повел плотное построение пеших дружинников на врага.
– Перун! – заревели воины. Они стучали мечами о круглые и овальные щиты с замысловатыми узорами или изображениями зверей.
Нескладным пением псалмов ответили варварам горожане. Две неровные линии двигались навстречу друг другу. Римляне первыми дали залп камней, дротиков и плюмбат. Скифы умело закрылись щитами от града неприятельских снарядов. Через мгновение они ответили залпом смертоносных дротиков. Потери от них оказались заметны. Далеко не все римляне имели щиты, и еще меньше знало, как нужно действовать. Десятками валились защитники города от полученных ран.
Второй и третий залпы византийцев оказались слабыми. Они остановились, развалив одновременно остатки своего построения. Одни группы воинов выдавались вперед, другие оставались позади. Еще один залп варваров обошелся горожанам дорого.
Командующий обороной дукс Леонтий пожалел, что отдал приказ выйти навстречу варварам. Он наблюдал за происходящим с башни, а во главе выдвинувшихся за стены был поставлен комес Аттал. Белый гребень его шлема мелькал то в одной части линии римлян, то в другой. Леонтий понимал, что его подчиненный пытался выровнять строй. «Долго ли он сможет сдерживать скифов? Надо срочно готовить у ворот новый отряд, чтобы прикрыть отступление».
– Лучников всех сюда! – приказал дукс.
– Слушаюсь, светлейший! – один из находившихся поблизости командиров бросился выполнять распоряжение начальника.
«Проклятые варвары!» – Леонтий заскрежетал зубами. Невольно принялся теребить черную как смоль бороду. Скифы с ревом бросились в атаку. Удар их оказался страшен. По всему фронту теснили они римлян. «Вот тебе и второй день праздника святого Димитрия! Господи, да разве вы так удержитесь?» Он с досадой увидел, как в нескольких местах ополченцы, бросив оружие, побежали к воротам.
– Отец? – неожиданно услышал Леонтий у себя за спиной знакомый женский голос.
Повернувшись, он увидел свою дочь. «Кто допустил ее сюда?» Темноволосая полноватая девушка лет восемнадцати стояла с робким выражением на лице. Она неловко переплетала пальцы рук и смотрела с тревогой в больших карих очах.
– Отец, мы все дома очень волнуемся! Скажи, ты сохранишь город, или нам лучше... Мама спрашивает, не лучше ли нам погрузиться на корабль? Может, стоит перенести туда все ценное, чтобы...
– Феофил! – заорал Леонтий. Смуглое лицо его покрыли багровые пятна. Он не находил сейчас слов. Влажная ладонь дукса пробежала по пластинкам доспеха и упала безвольно. Он сглотнул слюну.
– Приказывай! – вытянулся сотник в шлеме, почти закрывавшем его лицо. Лишь глаза воина метались между испуганной девушкой и дуксом.
– Лично выведи мою дочь отсюда, – только сейчас он заметил, что ее сопровождала рабыня-служанка. – А ты, Мелания, – обратился он к девушке спокойным приказным тоном, – передай матери, что мы не отдадим этим скотам Фессалонику. Пусть молится и сидит дома!
Дукс решительно отвернулся, давая понять, что разговор окончен. Краем уха уловил он мягкие женские шаги: дочь и служанка спускались по лестнице. Солнце неприятно лезло в глаза. Леонтий грубо выругался про себя и приказал сигналить отход. Стены и башни города заполнилисьлюдьми. Можно было перейти к обороне там, где плохие качества его воинов были бы не так ощутимы.
Запыхавшийся трибун Аттал доложил Леонтию, что ему удалось отвести своих воинов обратно в город. На пыльном лице его алели бороздки от пота. Трибун слегка покачивался. Меч все еще был у него в руке. «Вот кого стоило бы иметь зятем, если бы он был из богатой семьи», – подумал дукс. В ответ на слова Аттала он кивнул, показав, что доволен.
Потери римлян оказались значительными. Но главное было еще впереди. Разделившись, варвары под прикрытием щитов подбирались к стенам. По штурмовым лестницам начинали они карабкаться вверх. Группы лучников старались поддерживать атакующих.
– Перун! – единодушно кричали склавины.
– Христос! Святой Димитрий! – не дружно отвечали горожане.
Светозар не был доволен. Две сотни врагов отправили дружинники к Чернобогу. До сих пор с яростью добивали они раненых римлян. Но заполненные воинами стены обещали тяжелый бой, в котором удача могла еще раз отвернуться от нападающих. Князь сам повел воинов с тараном из бревна к воротам Фессалоники. Неумелая стрельба римских лучников почти не причиняла вреда, но прочные дубовые врата не поддавались. Позади спешивались и шли в бой отряды тылового охранения.
– Братья, молодое вино ждет вас в городе! – кричал Милорад.
– Все будет ваше! Навались, – подал голос Доброгаст.
Виноград был собран недавно, и мысль о вине пьянила склавин не меньше, чем жажда разнообразной добычи. Но цепь из крепостных стен и квадратных башен не удавалось прорвать. Вооруженные горожане и римские воины намного превосходили противника числом. Они крепко держали оборону. Падали со стен воины, умирали от ран на каменных площадках защитники города и варвары. Крики и стоны смешивались с лязгом оружия, свистом стрел и дротиков.
Солнце было уже в зените, а склавины нигде еще не смогли закрепиться на стенах. Светозар оставил попытки проломить ворота. Он заново оценил обстановку: нужно было попробовать прорваться в других местах, но людей было недостаточно. «Если бы подошли обещанные силы из-за Дуная!» – подумал князь. Он собрал сильный отряд и сам повел воинов на новый участок стены. Всюду бой закипел с новой силой. С западной стороны укреплений римляне попытались сделать вылазку, но были отбиты готским отрядом. Снова борьба шла у стен и на стенах.
– Они проиграли, – выдохнул Леонтий, повернувшись к свите. «Мы спасены! Благодарю тебя, богоматерь», – добавил он для себя мысленно.
С башни на возвышенности наблюдал дукс за сражением. Сотни окровавленных тел устилали землю перед стенами города. Раненые шевелились, отползали или защищали жизнь из последних сил. Варвары безжалостно добивали упавших со стен горожан. Они были в бешенстве от того, что гарнизон и жители все еще сопротивляются. Упорство византийцев рождалось из ужаса перед перспективой падения города. Смерть и разорение сулило оно. Солдаты строго стерегли ворота, чтобы никто из рабов не посмел открыть их неприятелю.
– Еще, навалимся еще! Во имя Перуна! – тут и там подбадривали воинов вожди. Казалось, еще немного – и склавины получат все сокровища Фессалоники, женщин, обильную пищу и вечную славу.
К вечеру штурмующие почувствовали, что Фессалоника устоит. С дикой яростью пошли варвары на последний приступ. Воевода Живород с десятком дружинников поднялся на стену. Но византийцы сбросили их вниз, и никто из храбрецов не остался в живых. Князь Милорад, союзник Светозара, раньше остальных прекратил приступ.
На закате все склавины отошли от Фессалоники.
[1] Скриний (scrinium) – административная служба префектуры, канцелярии. Для каждого из двух диоцезов Иллирика – Дакии и Македонии – существовал особый скриний, при котором, возможно, были особые гарнизоны, предназначенные для охраны скринариев (Максимовиh. Илирик, 32). В данном случае имеется в виду глава префектуры Иллирик (префект). Об особенностях употребления терминов eparcoV-uparcoV, которые, в сущности, являются идентичными, в ЧСД см.: Lemerle, 39-40. Ко времени описываемых событий Фессалоника, видимо, стала центром префектуры, так как северные области полуострова практически ушли из-под контроля империи в результате нападений варваров. Была ли столица перенесена сюда прямо из Сирмия (как утверждает житие св. Давида Солунского) либо из Юстиниана Прима (совр. Царичинград), как полагает ряд исследователей, – вопрос дискуссионный (Lemerle Commentaire, 50-51). Власть префекта ограничивалась в тот период небольшой территорией, еще не захваченной варварами, поэтому он мог ассоциироваться с правителем города или области.
