Тело Евгения Никитина испещрено татуировками. Пауки, драконы, скандинавские руны – солист Мариинки явно отдает предпочтение мифологическим сюжетам. Татуировки – давнее увлечение 38-летнего оперного певца. Некоторым их них больше двадцати лет. Развитию оперной карьеры певца и его международным ангажементам – Никитин регулярно выступает на наиболее престижных оперных площадках мира, включая Метрополитен-опера, Парижскую национальную оперу, театр Шатле, оперные театры в Баден-Бадене и Лейпциге – татуировки до сей поры не мешали.
Гром грянул в середине июля, в дни последних репетиций оперы «Летучий Голландец», где Никитин готовился исполнить главную партию. Вечером 20 июля немецкий телеканал ZDF показал своим зрителям найденную на youtube видеозапись 2008 года, где обнаженный по пояс музыкант выступает в составе рок-группы. Журналисты назвали татуировки на теле певца нацистскими, и разразился скандал.
Спустя лишь сутки после показа видеоролика – и за несколько дней до премьеры «Летучего Голланца», открывающего фестиваль, в Байройте объявили о замене солиста. Вместо Никитина партию исполнит южно-корейский бас-баритон.
Объясняя решение расстаться с российским исполнителем, менеджмент фестиваля заявил, что этот шаг был продиктован «стойкой нетерпимостью руководства фестиваля к идеям нацизма, вне зависимости от способа их проявления». Огранизаторы фестиваля также почеркнули, что «ознакомили Евгения Никитина с тем значением, которую символика татуировок, нанесенных на его тело, несет в себе, в контексте новейшей истории Германии».
Организаторы фестиваля также распространили заявление российского певца, в котором Евгений Никитин просит извинить его и отмечает, что татуировки были нанесены в молодости и без политической подоплеки.
Слова певца «мне очень жаль» были расценены некоторыми как признание вины, однако Евгений Никитин сожалеет в первую очередь о непонимании. Неожиданными и крайне болезненными стали для певца подозрения в идеологической подоплеке татуировок.
«Национал-социализм в любых его проявлениях мне глубоко отвратителен», – написал оперный певец в заявлении, опубликованном на сайте Мариинского театра. «У меня два деда полегли в Великой Отечественной войне! Заявляю категорически, татуировки, которые у кого-то вызвали ассоциации с нацистской символикой, никак с нею не связаны. На одной стороне груди изображены скандинавские руны, в пору занятий тяжелым роком я был увлечен скандинавским эпосом. Татуировка на другой стороне никогда не имела никакого отношения к свастике. Это должна была быть восьмиконечная звезда, а в центре – герб, который я сам придумал. Мы набивали эту татуировку в несколько этапов. На видео, использованном в сюжете ZDF, я снят с незавершенной татуировкой, незакрашенные контуры которой кому-то показались похожими на свастику.»
Примечательно, что на дверь Никитину указали именно на вагнеровском фестивале, запятнавшем себя сотрудничеством с нацистами. Важно, что Германия позволила фестивалю начать новую жизнь после Второй мировой войны. В Израиле музыка Вагнера до сих пор не исполняется и находится под неофициальным запретом. И вот теперь именно в Байройте российскому певцу не простили наличие неоднозначных татуировок.
Некоторые из моих иностранных коллег подали сюжет о татуировках как разоблачительный материал – как если бы Евгений долгое время скрывал некий постыдный факт своей биографии, и вот теперь он разоблачен. Правда состоит в том, что секрета из своих татуировок музыкант никогда не делал. Более того, как пояснили мне в пресс-службе Мариинского театра, певец предоставляет фотографии татуировок театрам, с которыми будет работать, по их запросу.
С трудом верится в то, что в Байройте узнали о татуировках из телевизионного сюжета. Репетиции, примерки костюмов – есть масса рабочих ситуаций в процессе подготовки к спектаклю, когда окружающие могли заметить изображения рун.
Скорее всего, фестиваль просто не решился защитить солиста, и принес его в жертву под давлением прессы.
Если бы Евгений Никитин вышел на сцену в Байройте, зрители не увидели бы его татуировок в любом случае – по свидетельству обозревателей, побывавших на репетиции, сценические костюмы закрывают грудную клетку артиста. Вопрос стоит так – мог ли сам факт того, что татуировки в виде «руны жизни» и орнамента, похожего на свастику, нанести моральную травму немецкой публике? И было ли единственно верным решение разорвать контракт с исполнителем?
Евгений Никитин должен был стать первым российским певцом в истории престижного вагнеровского фестиваля. В Байройт пробиться сложно, и в связи со скандалом, некоторые из моих коллег стали говорить о кознях конкурентов и интригах оперного мира.
Я не очень верю в теорию заговора – и вот почему.
Изгнание из Байройта – это наказание, своего рода показательная порка. Если хотите – профилактическая порка. Этот метод воспитания нации, похоже, сейчас популярен.
Насколько эффективна показательная порка? Во всяком случае, средство это не универсальное. Публичное унижение – сильная моральная травма для любого человека в любой стране – достаточно вспомнить, как затравили актера Владислава Галкина.
Компромат можно при желании найти на любого из нас. К чему мы придем, если копание в прошлом и выискивание «скандинавских рун» на репутации человека станет обычной практикой? Без сомнения, вытаскивая на поверхность неприглядные эпизоды или спекулируя на сюжетах, которые могут иметь двоякое толкование, мы сможем разрушить множество карьер, но во имя чего? Чтобы, как во времена СССР, на гастроли ездили и важные посты занимали не самые талантливые, а самые морально устойчивые? Навряд ли это путь к более гармоничному обществу. Так победит только страх, шантаж и паранойя.
Что же до скандала на Байройтском фестивале, на мой взгляд, это история не про непримиримую борьбу с неонацизмом, а про двойные стандарты, предвзятость и ложно понятую политкорректность.