... Это был не мой день. Вот все, что я могу сказать себе в оправдание. Мы с мужем сидели в зале ожидания иммиграционного отдела Вены – надо было продлевать вид на жительство. Здесь это просто: сначала немного стоишь в очереди, чтобы получить квиточек со своим номером, потом в уютном зале ждешь, когда твой номер загорится на табло рядом с номером нужного тебе кабинета (ну как у нас в банках). Там отдаешь документы - и тебе назначают время для получения ответа. Все.
В ожидании своей очереди я глазела вокруг. Пожалуй, это единственное место в Вене, где не услышишь русскую речь. Да что русскую! Вообще не увидишь ни одного европейского лица! Рядом с нами сидели женщины без возраста в платках до бровей, согбенные старушки, все в черном, как вдовы, хотя их держали под руки восточные деды, немного китайцев, и пестрые стайки темнокожих выходцев из Африки.
– Слушай, на месте австрийцев я бы нас всех не пустила! – заметила я мужу, оценив этот цвет эмиграции. И тут же поправилась.
– Впрочем, мы-то ладно. Легко встроимся в их культуру – все-таки европейцы! А вот, например, эти две несчастные африканки! – кивнула я на хохотушек с торчащими во все стороны дредами, завернутых в веселенькие лоскутные одеялки поверх смешных разрисованных легинсов.
– Что они понимают в европейском менталитете? Как, бедненькие, будут врастать в совершенно чужую среду?
Тут табло мигнуло и нас с одной из африканок пригласили зайти в кабинет – там принимало сразу двое сотрудников. Я по-свойски заулыбалась чиновнице еще с порога: она, небось, соскучилась по родному европейскому лицу! Но та на улыбку не ответила, а быстро затараторила что-то по-немецки. К моему изумлению африканка так же бойко на том же немецком стала ей отвечать. Я еще какое-то время любезно покивала: уйа, уйа! Но увидев, что от меня ждут чего-то еще, была вынуждена сказать:
– Лучше на английском, пожалуйста! Я только начала изучать немецкий.
Тогда тетка быстро затараторила что-то на английском. Я напряженно вслушивалась: у собак в такой ситуации приподнимается ухо. Но у тетки, очевидно, был какой-то ужасный акцент: ничего не разберешь!
– Помедленнее, битте! – наконец лучезарно попросила я. Чиновница повторила то же самое медленно, и я, наконец, поняла. Поняла, что просто не знаю того самого английского слова, которое и обозначало загадочное для меня действие. На всякий случай я решила подождать – может, она скажет что-то еще, и там будут знакомые слова. Но тетка только вздохнула, жестом указала мне на стул и на какую-то машинку на столе передо мной. Машинка напоминала портативный кассовый аппарат. Я с присущей нам, европейцам, любознательностью принялась его осматривать, а отчаявшаяся тетка стала громко повторять слово «рука» (на него в моих глазах появлялась собачья радость узнавания) и показывать на машинку.
«Господи! Так это они хотят отпечатки пальцев взять!» – озарило меня. Про отпечатки муж меня предупредил. Но я, насмотревшись в детстве детективов, считала, что пальцы надо замазать краской и приложить к бумаге. А тут такой прогресс! Но куда надо засовывать пальцы? Я взяла машинку в руки и стала вертеть ее с настойчивостью обезьянки, пытающейся достать банан. Тетка с нескрываемым изумлением следила за моими ужимками. Наконец встала, обошла свой стол, с трудом вырвала из моих рук машинку, поставила ее на место и показала, что пальцы надо всего лишь положить сверху на стекло. Потом села на свое место и скомандовала:
– Левую руку!
Я, лучезарно улыбаясь, положила правую и блаженно замерла.
– Левую! – простонала тетка.
– О, сорри, я все время путаю право и лево! – светски улыбнулась я и передвинула машинку к левой руке. Тетка заскрежетала зубами, выскочила из-за стола, рывком вернула машинку на место, прижала мои пальцы к стеклу и одним движением скакнула обратно – чтобы я не успела ничего тронуть.
Африканка в одеялке на прекрасном немецком вежливо прощалась со своей чиновницей у дверей... Моя тетка с ненавистью уставилась в компьютер и вдруг сделала кое-что странное. Она поднесла свою руку прямо к моему лицу, показала мне указательный палец и сказала:
– Палец! Один!
Я решила, что она дружески начала учить меня немецкому счету и, чтобы не тратить время на эти глупости, быстро пристроила на машинку правую руку.
– Не-ет! – взревела тетка. – Уберите правую руку! На левой – ЛЕВОЙ! – один палец не отпечатался! Еще раз!
Я всем своим видом показала, что готова сколь угодно долго повторять процедуру, раз у них такая несовершенная техника. И быстро приложила к стеклу левую руку.
Тетка пошла пятнами. Посидев зачем-то несколько секунд с закрытыми глазами, она развернула ко мне экран компьютера.
– Видите? – спросила она тоном, каким взрослые разговаривают с умственно отсталыми детьми. – Это отпечатки ваших пальцев! Три – хороших. А один – плохой. Его не видно. Да? А надо, чтобы было видно!
– Ноу проблем! – пожала плечами я. И стала сосредоточенно мостить свою левую руку на чертову машинку так, чтобы все пальцы наконец вошли.
– А-а-а! – заорала тетка, прыгнула на меня, схватила за указательный палец и сама прижала его куда следует.
– А, так надо было один палец? – любезно уточнила я.
За соседним столом заканчивала эту процедуру уже вторая африканка. Левая рука и два больших пальца прошли без сучка и задоринки. И я впала в блаженную эйфорию. Но тут меня ждал новый удар. Я знала, что мне должны назначить дату ответа. Тетка протянула мне лист бумаги с мелким немецким текстом и сказала загадочное:
– Прежде чем получать, надо заплатить 20 евро пик ап е ка...
Я впала в стобняк. Я не поняла, при чем тут моя машина. Кто ее пикап. И что делать. И тут страшная догадка озарила меня: очевидно, я когда-то не оплатила штраф за неправильную парковку, в компьютере у них все нарушения отмечены, и пока я не заплачу штраф, документы не примут.
– Но я не видела этого счета! – сказала я. Тетка замерла посреди комнаты.
– Ну так посмотрите. Вот он, – уже даже с любопытством уставилась она на меня.
– Я имею в виду – не видела его раньше. Обычно я всегда правильно паркую машину!
– Что вы делаете правильно? – недоверчиво спросила тетка.
– Паркую машину. А, это, наверное, сын! Это он! Он берет мою машину и неправильно паркует ее! А я никогда на дороге ничего не нарушаю! – и я честно уставилась в глаза чиновнице.
– Уйдите! – тихо попросила она.
– А когда же мне прийти снова? – жизнерадостно спросила я.
– Там написано. В это же время! – устало сказала тетка.
– Сегодня?
– Не-е-ет! – в ужасе замахала она руками. – Когда там указано!
Тетка буквально вырвала у меня бумагу из рук. Показала отпечатанную дату и время. Потом быстро взглянула на меня. Взяла ручку. И поверх всей бумаги написала их еще раз. Очень крупно. А потом крепко схватила меня за локоть и сама проводила до двери. Все-таки мы, европейцы, всегда найдем общий язык...
– Слушай, а что это они там от меня 20 евро хотели, – как можно равнодушнее спросила я у мужа, истомившегося ждать меня за дверью.
– Так это у них пошлина за выдачу вида на жительство. А что?
– Да так, ничего...
У лифта мы столкнулись все с теми же смешливыми африканками.
– Да, ты права! – сказал муж, глядя на их лоскутные одеялки. – Тяжело будет этим девушкам привыкать к европейской жизни.
Я промолчала...