Нижеописанная тенденция, на мой взгляд, — знак того, что мы, волей случая и волей собственного безволия, становимся пошлыми и вульгарными, лишенными шарма и поэзии. Плывем по течению, исповедуя безразличие.
Вся наша жизнь состоит из правил, договоренностей и традиций. То есть состояла. Правил сегодня становится меньше, договоренностям никто не придает значения, а традиции царапают глаз, как ненужный, сваленный в углу хлам. Универсализация, глобализация, слепой мультикультурализм и адская жажда одноразовых новаций размывают устои. И, похоже, в обозримом будущем человечество будет есть пластиковой ложкой (руками), с пластиковой тарелки (обломка древесной коры) и пить из картонного стаканчика (пригоршни), если будет что есть. И не потому, что у него нет вилок, тарелок и бокалов, а потому, что это, типа, неактуально, типа нединамично, типа, нефлексибл... Мы ж все такие продвинутые и на условности, все эти, нам совершенно плевать.
Я теперь почти свято чту словосочетания «так принято делать» и «так не принято делать» и смысл, в них вкладываемый. Ничего с неба не свалилось — все, чем пользуется мир – результат прогресса и тысячелетней цивилизации... Если угодно, можете называть меня сторонником застывших форм. Я согласен. Я не согласен с тем, когда разрушаются выверенные, рациональные и вполне обоснованные правила, законы, установки и разумные традиции. Пусть даже в мелочах. Нарушение правил ведет к бардаку, что на автодороге, что на футбольном поле, что в государственном управлении. То есть с мелочей все и начинается.
Совсем недавно я невольно оказался участником и объектом демонстративной ломки правил. И меня это не обрадовало потому, что я не привык пить шампанское из бокалов для вина.
Когда я пришел на дегустацию шампанских вин в роскошный ресторан в самом центре Москвы, организованную одним парижским отелем, меня представили милой девушке – известной сомелье этого отеля... Она оказалась приятна в общении, умна и компетентна. Сев за стол и воспользовавшись первой возможностью, я спросил ее почему шампанское Billecart Salmon Rose, NVналили в бокал для белого вина. Странно, это, наверное, просто накладка..., подумал я. «Шампанское тоже вино и во многих заведениях Франции к шампанскому относятся просто как к вину и пьют его из обычных бокалов» — ответила она и, поболтав бокал, пригубила и улыбнулась. Круговые, совершенно винные движения ее руки и бокала, цель которых обогатить тихое вино кислородом, дабы раскрыть его букет, меня озадачили. А как же бокалы, форма которых призвана подчеркнуть достоинства напитка? Как же аромат, который молниеносно уйдет вместе с пузырьками? Как же напиток, быстро согревающийся в широком бокале и теряющий пронзительную свежесть? Как же эстетика? Как же перляж? Как же маленький глоток и его направление, благодаря которому шампанское попадает на рецепторы кончика и середины языка, предлагая невероятные ощущения? «Ну вы же понимаете, что особая форма бокала — условность и, в идеале, каждому типу вина и даже сорту винограда, нужен свой бокал. На это и рассчитывают производители стекла — это коммерческий ход... К тому же, у нас шампанское перестало быть исключительно праздничным, светским вином. Теперь оно не является ни торжественным напитком, ни аперитивом — мы просто запиваем шампанским еду и ищем хорошие гастрономические сочетания» — был ответ.
Я не против сочетаний и запиваний и вполне оцениваю эту французскую фривольность, тем паче, что, наверняка, некоторые шампанские Дома рады этой «демократизации». Но вся эта, как мне было сказано, «эволюция шампанского» оказалась мне совершено несозвучной. Я понял, что не хочу эволюционировать в этом направлении. Да, я знаю, что некоторые некоторые маньяки-гурманы декантируют шампанское, для более полного раскрытия его букета или подавая шампанское к десерту в, так сказать, «софт» версии… Но мне нужна элегантность, цепочки пузырьков тянущиеся со дна и шапочка мусса, я хочу уловить тонкость, фруктовостьи ноты жареного ореха Dom Perignon, 2002. Но винный бокал лишил меня всего этого. Именно поэтому в прошлом остались креманки… Я сказал об этом девушке-сомелье и добавил, что, упрощая некоторые вещи, избавляясь от деталей и затушевывая важные нюансы, мы утрачиваем культуру и винную культуру, культуру потребления в частности. Она вновь улыбнулась в ответ, и мне хватило рассудка перестать смущать ее своими консервативными речами и портить вечер. Может быть, французам нечего, в этом смысле, бояться, правила винопития у них зафиксированы в генах, но продвигать подобные новации у нас, где в массе пьют шампанское не из Шампани, а «Советское» или сладкую шипучку, созданную предприимчивыми итальянскими коммерсантами; где на протяжении десятилетий главной емкостью для потребления любого напитка и мерилом удовольствия был конструктивистский граненый стакан — явная ошибка. По счастью, французы не настаивают на тотальном игнорировании бокала «флют» для шампанского – каждый может выбрать в ресторане тот бокал, из которой ему приятнее и привычнее пить. Но у нас ведь это вполне возможно. Это же — тренд, а тренд для нас — икона. Еще вариант — локальная директива сверху. И в том, и в другом случае — будьте любезны! Пейте так, как вам скажут трендсеттеры или вожди. Скажут: "Пейте из горлышка!" Но я не стану этого делать. Это — не мой выбор. Пейте из горлышка сами.
Вернусь к дегустации. Моя горячность, продиктованная досадой от вкуса и вида того, во что превращался, вызывающий у меня уважение, вдохновенный напиток, налитый в неправильный бокал, была услышана. Я успокоился лишь тогда, когда тактично отказался пить Roederer, Cristal 2004 из огромного широкодонного бокала для бургундского и получил шампанское в идеальной для него длиннотелой флейте. Но, увы, это случилось под занавес вечера.
В целом, результат дегустации меня не обрадовал — не учтя ненормированный объемом винных бокалов, я таки выпил слишком много шампанского, удовольствия от утративших харизму, вернее использовать здесь слово “выхолощенных”, напитков не получил и довольствовался головной болью. Почему? Да потому, что любая самая хорошая вещь, неверно использованная, способна разочаровать.
Я написал все это не потому, что очень люблю шампанское — пью его не слишком часто. Я не большой поклонник игристых вин вообще и предпочитаю тихие. Но мне обидно, я нервничаю и злюсь, когда нарушаются законы, я не приемлю всеядной гибкости и экспериментирования, особенно в том случае, если новация портит и обесценивает саму суть предмета.
Вообще с шампанским страная история — недавно я услышал слова известного итальянского винного специалиста и дегустатора Луки Марони, который сказал, что если лишить шампанское ореола светскости, флера роскоши и всего его волшебного праздничного антуража, многие препочли бы шампанской кислотности, ледяной колкости, легкомысленности и быстрой способности легко пьянить, тихие, более рассудительные и менее фееричные вина. Пожалуй, с ними можно согласиться. Но шампанское - напиток, сотканый из условностей и ощущений, ритуалов и эмоций. Это всегда праздник. И бокал этого вина дает ощущение праздника даже вне праздника. И, дай Бог, чтобы он остался таковым.
Я помню замечательную фразу из отличного кино The Deer Hunter, 1978 (Охотник на оленей) — “Человек, который говорит «нет» шампанскому, говорит «нет» жизни.”. И я говорю шампанскому да. Но только если оно налито в длинный и изящный прозрачный хрустальный бокал, подчеркивающий его достоинства и не умоляющий моих эстетических воззрений.
P.S. Снобизм, когда он не на публику — это неплохо. Это, в конце концов, уважение, проявляемое к самому себе.