В плане сувениров россияне и себе, и всему остальному миру устроили дикую головную боль. Зайдите на любой миграционный сайт и почувствуете, в чем дело. Итак, первый вопрос, который задают наши граждане, отправляясь за границу, никак не касается нравов, культуры или каких-то специфически заграничных прелестей. Первый вопрос (он же крик о помощи) звучит так: «Что везти из России в подарок?!» У иностранцев он точно такой же: «Что везти из России?!» Реально миллионы людей терзаются сомнениями: одни (иностранцы) — по незнанию, другие (россияне) — от слишком большого знания.
Тем и другим предлагается патентованный список. Тут вообще не нужно думать: лучше просто расставить по порядку матрешки, палехские шкатулки, военные фуражки, гжельские вазоны, хохломские ложки и захваченные в duty free бутылки водки. Кто-то, возможно, прибавит льняные скатерти, резные туеса или черную икру (если найдет, конечно). Зачем, собственно, мучиться? Проднабор, проверенный десятками лет советского гостеприимства. Идем на Арбат и затариваемся.
Но вот в чем подвох: россияне, а вслед за ними и гости нашей страны этому набору не очень доверяют. Слишком уж он кичевый, какой-то банальный, предсказуемый. Привезти американским друзьям матрешку — то же самое, что доставить из Нью-Йорка макдоналдсовский гамбургер. По меньшей степени неоригинально. Иностранцы тоже не хотят быть наивными простаками, вот исподволь и выведывают: а есть ли у вас что-то, кроме водки-балалайки?
Разумеется, любые сувениры банальны. Чем лучше египетские благовония или голландские башмаки? Да, ничем не лучше. Тоже глубоко бесполезные вещи. Но русские народные изделия дискредитировали себя сильнее. Ушанки и водка не желали быть только сувенирами. Они претендовали на то, чтобы всерьез поведать миру о нашем житье-бытье. С их помощью рассказывали о, так сказать, русской душе. Ведь что такое матрешка? Это русская баба и ее семья. Что такое палехская шкатулка? Иконопись, превращенная в светскую забаву. Что такое ушанка с кокардой? Наши армейские зимовья. В какой-то момент мы стали стыдиться этих символов. Не в деревнях ведь живем. Любой иностранец, напяливший ушанку на Красной площади, вызывал брезгливость: вот клоун!
Все эти рассуждения о природе сувениров и их хождении, кажется, не стоят выеденного яйца. Как говорится, не нравится — не бери. Но в том-то и суть проблемы — взять что-то хочется, а что, неясно. Сувенирный кризис вполне реален, и ему как минимум лет пять. В Великом Новгороде по этому случаю собрали симпозиум, тема которого звучала ни больше, ни меньше «Новые сувениры». До чего договорились новгородцы, увы, мне неведомо. Но и без симпозиумов туристическая смекалка пытается найти выход из тупика.
Собственно, таких путей три. Первый условно назовем «новое — это хорошо забытое старое». На волне выплыл Измайловский и подобные ему блошиные рынки. Туда отправлялись за оригинальным старьем. Можно долго и упоительно перечислять, какие сокровища ждали на лотках охотников до оригинальности. Кто-то из иностранцев скупал здесь винтажные советские запонки, кто-то — тиражные иконные оклады или крынки и банки. Те, кто интересуется искусством, переболели «русскими этюдами»: такие академические зарисовки обнаженных натурщиков (благо их в XIX веке понаделали огромное количество — стоят копейки, а смотрятся эффектно). Здесь важно не впасть в чисто антикварный маразм: какая-то вещь, вызвавшая у вас приступ ностальгии, может оставить равнодушным того, кому она предназначается.
Второй путь больше подходит для внутреннего пользования. Иностранцам оценить его сложнее. Скажем так: «возвращение промыслов». Неожиданно стали переживать come back изделия, о которых почти забыли. Например, знаменитые поддужные колокольчики. Стоило компании «Вель» запустить линию бронзовых колокольчиков в виде ямщиков, как они тут же превратились в горячий сувенирный товар. Продолжая тему металла, трудно обойти Тулу. Ее пряники и самовары — это само собой. А вот про тульскую мебель мало кто знает. В начале XIX века в Туле стали делать уникальнейшие столешницы, колыбельки (одна сейчас в Оружейной палате), канделябры, полки. Тащить на самолет столешницу с тульским клеймом вряд ли кто-то решится, но канделябр — вполне реально. Еще одну ичерпать сувенирные идеи можно и в сети — на питерском форуме, например, все сошлись во мнении, что круче гобеленов с чисто русскими сюжетами (старая карта Питера, портрет Пушкина или просто березка) ничего нет. Смотрятся и впрямь шикарно.
Наконец последнюю, третью, сувенирную линию обозначим завлекательным термином «матрешка-upgrade». Проще говоря, это дизайнерский перепев вещей из первой туристической десятки. Тут тебе и майки Симачева с советской символикой, и набор «Матрешкус» от студии Лебедева (сделано в стиле hi-tech), и кредитные карты, расписанные в Хохломе, и даже фаллосы из гжельского фарфора. Юмор — отличный двигатель торговли. И тут, когда надо чуть снизить национальный пафос, он в самый раз. Правда, за подобного рода дизайнерским остроумием придется побегать. Однажды открывшийся на Арбате магазин с подобной продукцией почил в бозе. Остались только «президентские матрешки».