Несмотря на вступление закона в силу уже в июле, его исполнение будет отложено на год — первые однополые браки в Британии будут заключены летом 2014 года. Уже через год здесь будет достигнуто равенство в правах между традиционными и однополыми парами.
Легализация однополых браков стала частью долгой, длиной во многие десятилетия, эволюции британского общества. Еще в 1950-х к гомосексуалам здесь относились в лучшем случае, как к больным, а в худшем — как к извращенцам, подлежащим изоляции или принудительному лечению.
Британский математик Алан Тюринг, который смог расшифровать немецкие военные шифры во время Второй мировой войны (что помогло британской армии заранее узнавать о планах противника и наносить превентивный удар), после войны был осужден за свою сексуальную ориентацию. По решению суда Тюрингу произвели химическую кастрацию, после чего он покончил с собой в 1954 году.
Отношение к геям и лесбиянкам стало меняться на волне раскрепощения общества в 1960-х годах. Ведь это были времена «Свингующего Лондона» (Swinging London) – молодежно-ориентированного общественного явления, при котором особое значение придавалось всему новому и современному. Это было время оптимизма и гедонизма, культурной и сексуальной революций.
Одним из катализаторов перемен стало восстановление британской экономики после периода суровой экономии и нормирования продуктов, вызванного Второй мировой и продолжавшегося все 50-е. К 1960-м сохранение викторианских законов, по которым гомосексуальность считалась уголовным преступлением, казалось анахронизмом.
Как результат, в 1967 году уголовное преследование гомосексуалов в Британии было отменено. Впрочем, полного равноправия не получилось. При возрасте согласия для разнополых партнеров в 16 лет однополым был установлен возрастной ценз в 21 год.
Декриминализация однополых пар не изменила отношения общества: открытая гомосексуальность продолжала порицаться британцами. Даже в 1980-х годах таблоиды занимались выискиванием деталей личной жизни знаменитостей или политиков, публикуя всю их подноготную на первых страницах.
Принудительный «аутинг» политиков или актеров повышал тиражи бульварных газет, но обрушивал карьеры. Так, певец Элтон Джон лишь в 1988 году, в возрасте 41 года, публично признал факт своей гомосексуальности. До этого времени он не верил в то, что после каминг-аута он сможет делать карьеру в поп-музыке, поэтому даже женился (хоть и неудачно: брак с его супругой продлился всего несколько лет).
Во времена правления Тэтчер либерализм 1960-х сменился на социальный консерватизм. В моду опять вошли семейные ценности и их ревностная защита, даже если она и не достигала поставленных целей. Так, в 1988 году в Британии была введена так называемая «Статья 28» закона о местном самоуправлении. Она предписывала местным органам власти «не допускать содействия в распространении гомосексуальности или материалов с целью его поощрения», а также «не допускать в процессе обучения в школах материалов о приемлемости гомосексуальности».
По сути, она не сильно отличалась от недавнего российского закона, запрещающего «пропаганду нетрадиционных отношений» среди несовершеннолетних. Характерно, что и в Британии, и в России подобные законы были приняты спустя двадцать лет после отмены уголовной статьи.
Но в 1990-х британское общество привыкло в гомосексуалам и постепенно переставало видеть в них проблему. Таблоиды перестали заниматься аутингом знаменитостей, в кинотеатрах стали появляться фильмы об однополых отношениях, а на телевидении даже в прайм-тайм можно было увидеть поцелуй среди героев одного пола (сначала, двух женщин, и лишь спустя несколько лет двух мужчин).
Гомосексуальность Элтона Джона (получившего из рук королевы рыцарский орден в 1998 году) или Джорджа Майкла перестали волновать обывателей и, как результат, таблоиды. «Статья 28» была отменена в 2003 году; тогда же возраст согласия для всех британцев был сведен к единой цифре — 16 годам. Премьер-министр Гордон Браун в 2009 году официально извинился за действия властей в адрес математика Тюринга.
Гей-парады стали проходить не только в Лондоне, но и в глубокой провинции — от Брайтона до Абердина. Возглавлять их стали вполне гетеросексуальные мэры, а участвовать — представители и армии, и флота, и полиции, и пожарных. Проходящие сегодня гей-парады превратились в большие городские фестивали (как, например, карнавал в Ноттинг-хилле), на которые приходят посмотреть зеваки и туристы любой ориентации.
В 2004 году британское правительство разрешило однополые «гражданские партнерства» — по сути своей браки, дающие практически те же самые права, но под другим названием. Это стало компромиссом с тогда более консервативными в своих настроениях тори, жестко отстаивавших название «брак» исключительно для союзов между одним мужчиной и одной женщиной.
С началом регистраций гражданских партнерств небеса на землю, к удивлению противников перемен, не рухнули. Но десятки тысяч однополых пар, часто живущих вместе фактическими семьями на протяжении многих лет и, в некоторых случаях, воспитывающие детей, получили важные права. Это и право навещать родственников в больнице или в тюрьме, право записываться родителями общего ребенка, право на наследство и налоговые льготы. Все то же самое, что состоящие в браке разнополые пары.
Курьезом, впрочем, оказалась терминология. Хотя большинство вступающих в гражданские партнерства называли свой союз браком, бюрократы разработали специальные термины, чтобы избежать появления двух мужей или двух жен в одной и той же ячейке общества. Так, вместо слов «жених» или «невеста» в контексте однополых союзов циркуляры предписывали употреблять термин «предлагаемый гражданский партнер».
Оба мужчины или обе женщины в таком партнерстве назывались «гражданскими партнерами». Разведенные же стали неуклюже именоваться «ранее в гражданском партнерстве». Хуже всего оказалось однополым вдовцам: их бюрократы решили называть «выжившими гражданскими партнерами». Что звучит нелепо — будто такое партнерство сравнимо с голодом или войной. Тем не менее, все эти категории появились на официальных анкетах и в формулярах, увеличив объемы документооборота.
Абсурдность ситуации стала понятна и консерваторам, которые из противников однополых союзов превратились в сторонников равноправия для всех дееспособных взрослых. «Именно потому, что я консерватор, я поддерживаю однополые браки. Потому что я поддерживаю семейные ценности», - заявил британский премьер-тори Дэвид Кэмерон, возглавляющий правительство с 2010 года.
Для молодого поколения консерваторов дискриминация по признаку ориентации стала анахронизмом: в кабинете Кэмерона на ведущих постах работают открытые геи и лесбиянки. Гомосексуальность в Британии перестала восприниматься в качестве проблемы — причем как в политическом истеблишменте, так и среди обычных людей. По соцопросам, две трети британцев поддерживают равноправие в вопросе брака для гетеро- и гомосексуалов, причем среди молодежи этот показатель превышает 80%. Именно поэтому, когда в британском парламенте дошло до голосования, то за новый закон, разрешающий однополые браки, проголосовало большинство.
По сути, легализация однополых браков в Британии означает некий «конец истории» для гей-движения внутри страны. Равные права для геев и лесбиянок здесь были достигнуты и обеспечены законодательно. Британское общество в иной ориентации своих членов перестало видеть что-либо странное и необычное. Как рыжеволосых и зеленоглазых женщин давно перестали считать ведьмами — даже если их и сжигали в средние века на кострах.
