Аркадий Сухолуцкий
...Этим летом я показывал Брюссель гостям из Москвы. Очень скоро мы сели на террасе одной старой кофейни - прямо напротив музея с археологическими раскопками, но нам, если честно, было совсем не до них. Давно заметил, почти антикварное кафе с позолоченными статуями и огромным «дореволюционным» кассовым аппаратом, как нельзя лучше располагает русских туристов к откровенному разговору и беседам «за жизнь». В этот раз обсуждалась бельгийская кухня, уровень сервиса в Европе и США, вспомнили и о России.
Пиво «Волга», бар «Потемкин», большое бревно перед входом (после тысячного повышения цен на сигареты в Бельгии остались любители «подымить»), на витрине матрешки и русская водка. У автора идеи - дизайнера помещений бельгийца Фредерика Николая, возможно, есть русские корни, но он не любитель общения с прессой и о родословной несостоявшегося повара и создателя большинства модных мест в Брюсселе, остается только гадать.
На известие о том, что королева Беатрикс отрекается от престола (в пользу старшего сына Виллема-Александра), в первую очередь откликнулись владельцы амстердамских отелей и хостелов - цены на них в разы подскочили. Дело в том, что последний День Королевы (отныне это будет День Короля) и инаугурацию принца Оранского решили провести в один день - среду, 30-ого апреля.
На церемонию, посвященную Международному дню памяти жертв Холокоста (проходила в Еврокомиссии), я пришел очень рано. Зарегистрировался, получил бейдж, повесил на видное место и стал ждать. А когда очередную группу приглашенных проводили через рамки металлоискателя, перед входом в зал, какой-то ответственный товарищ подошел к охраннику и сказал, показывая на меня: «А он не с нами». Я очень удивился, дождался новой группы и без проблем зашел внутрь. Со второй попытки. Конечно, можно было возмутиться, громко спросить: «А собственно, почему?», вспомнить про израильский паспорт и вообще поскандалить.
Брюссель, осень, конец ноября. Сижу на кухне у друзей-художников, ем рыбу и с нетерпением жду: пришел поговорить с их сыном – студентом-первокурсником факультета математики одного из университетов Брюсселя. Беседовать собирались о ритуале «крещения» или «принятия в братство», которое прошел он на днях. Ужин заканчивается, кнопка записи на айфоне включена минут двадцать, результата по-прежнему никакого.
В пятницу днем, когда информационные агентства сообщили, что премию Сахарова Европарламент решил дать иранским правозащитникам, многие в России, кажется, вздохнули с облегчением. Выдвижение Pussy Riot в середине сентября вызвало в стране такое негодование, как будто премия Европарламента – одна из самых важных и почитаемых в стране. Момент полного единодушия – от МИДа, который расценил это как «грубую попытку вмешательства в работу российского суда и стремление поставить под сомнение вынесенный в законном порядке вердикт», до правозащитницы Людмилы Алексеевой, заявившей, что «награждение Pussy Riot может спровоцировать новый скандал». То есть «свободы мысли», за которую из года в год присуждается премия Сахарова, оппоненты номинации у Pussy Riot не увидели.
На прошлой неделе, в субботу, Европейская комиссия открыла двери для всех желающих. Хорошо одетые, с папками в руках, люди почти с утра выстроились в длинную очередь. Раз в год, в главном здании Еврокомиссии, в Брюсселе, проходит European Job Day – европейская ярмарка труда. «Хорошо одетые», потому что потенциальные работодатели ждут их на первое собеседование, в папках - с десяток резюме. Инструкция на сайте ярмарки рекомендовала принести их побольше.
На прошлой неделе МИД России поздравил праправнука Пушкина с семидесятилетием и вручил нагрудный знак «За вклад в международное сотрудничество». На церемонии, в посольстве России в Брюсселе, отмечалась «многолетняя плодотворная работа по сохранению культурных корней и самобытности российских народов».
На лондонской Олимпиаде я провел два дня. Это были выходные. И, вернувшись в офис с фенечкой GB TEAM и такой же майкой, на время стал «героем дня» для тех, кто до Лондона не доехал.
Публикуем вторую часть интервью, которое наш колумнист Аркадий Сухолуцкий взял у ведущего специалиста по Бельгии, российского историка и преподавателя Лёвенского университета Владимира Ронина.
Российский историк, филолог и переводчик Владимир Ронин, преподающий в Лёвенском университете, побеседовал с журналом EUROMAG о прошлом и настоящем русскоязычной эмиграции в Бельгии.
Акция «Pic Nic The Street» началась в воскресенье почти внезапно. За пять минут до начала возле здания Биржи стояли одни полицейские и оператор с включенной камерой. Шел сильный дождь, было ясно, что ничего здесь не будет. Повторить успех двухнедельной давности, когда на пикник пришло больше двух тысяч горожан, в последнее воскресенье июня организаторам не удастся.
- И ты мне хочешь сказать, что у вас нет коррупции?
Этот вопрос (а по сути - упрек в необъективности) возникает почти всегда, когда ввязываешься в спор о преимуществе западной модели развития, и собеседнику, прямо скажем, нечем крыть.
Любители спорта, нарезающие круги в брюссельском парке 50-летия Независимости, воскресным солнечным днем столкнулись с неожиданным препятствием - рядом с дорожками появилась небольшая сцена, ряды из пластмассовых стульев, палатки с незнакомой едой.
Пересекая бельгийско-голландскую границу и оставляя за спиной скоромный указатель “Nederland”, обращаешь внимание на то, что родной Бельгии пока и не снилось: разметка на дороге стала четче и ярче, застройка вдоль магистрали (дома, офисные коробки, да хоть та же Икея) удачно гармонируют с ландшафтом скоростного шоссе. В общем, не только с тюльпанами, доступной травой и «Красными фонарями» сложилось у соседей-голландцев - многокилометровая трасса из пункта А в пункт В вполне может стать причиной для гордости. Надо только захотеть.
Если друг познается в беде, то об эффективности больших корпораций приходится судить, лишь столкнувшись с проблемой, ожидая от них быстрой помощи. Тут-то и выясняется, что надеяться на это, в общем-то, бесполезно. Защищенные тысячами правил, циркуляров, клиентских договоров, где самое важное написано мелким шрифтом, здесь никто не спешит нам помочь. Так не говорят на прямую, но весьма очевидно - в большинстве случаев, рассчитывать не на кого.
