Но премьера оперы «Парсифаль» поразила даже венцев. Поразила так, что после спектакля, не успел опуститься занавес, вместе с овациями раздались недовольные крики с балкона. Меломаны разделились на два лагеря. Рецензенты скрестили перья.
Рихард Вагнер так трепетно относился к своей последней опере, рассказывающей об обретении главных христианских реликвий — Копья Судьбы и Святого Грааля, что на тридцать лет запретил ставить ее где-то, кроме Байрёйтского театра. Знал бы, что случится, продлил бы запрет еще лет на двести.
Есть у меня подозрение, что новая трактовка Венской оперы композитору бы не понравилась.
Место действия режиссер перенес... в сумасшедший дом. Да не просто в сумасшедший дом, а в тот, что знаком каждому венцу.
Есть в городе знаменитая церковь другого прославленного Вагнера — Отто. Архитектор, лидер сецессиона, один из создателей австрийского ар-деко построил церковь на территории психиатрической лечебницы. Уж больно место было хорошее — зеленый холм в окружении деревьев.
Отто Вагнер, как и его коллеги по сецессиону, считал, что бог — в природе и человеке, и церковь на холме — скорее, место поклонения человеческому, чем божественному.
Еще нюанс: говорят, во время войны фашисты именно в этой лечебнице проводили ужасные эксперименты над больными, изучая влияние на мозг психотропных веществ.
По воле латвийского режиссера Алвиса Херманиса, лауреата международных театральных премий, рыцарь Гурнеманц превращается в главврача психбольницы, злой колдун Клингзор (Йохен Шмекенбехер) — в экспериментатора, который подвергает гипнозу Кундри (Нина Штемме). Парсифаль в исполнении Кристофера Вентриса становится пациентом, а Кундри идет на поправку…
Минут через 15 после начала «Парсифаля» я решила, что режиссерски он мне не интересен.
Поют хорошо, ансамбль прекрасный. Дирижер Семен Бычков — петербуржец, живущий во Франции, — выше всяких похвал. А лечебница раздражает. Тут новости почитаешь — и так ощущение, что живешь в психбольнице. Приходишь развеяться в оперу. И на тебе!
Несколько человек из партера, несмотря на то, что билеты стоят 200 евро, не выдержали. Увидели Кундри в смирительной рубашке, Парсифаля в больничной пижаме, хор больных, выглядывающих из-за решеток. И сбежали.
Но дальше стало интереснее. Пожалуй, это самая венская постановка из всех, что мне приходилось видеть. Именно венский подход к жизни и смерти вдохновил режиссера на такую трактовку. Здесь всегда пытались из любопытства заглянуть человеку в мозг. Фрейд со своей кушеткой, композиторы (сколько властных умов подчинил себе неукротимый Вагнер!) и циничные фашисты, пытающиеся создать зомби… Но дело даже не в этом.
Все время на сцене — два элемента: люстра, напоминающая о вагнеровской церкви, и муляж человеческого мозга. Сначала он маленький, потом становится все больше и больше, а в третьем действии — и вовсе огромный, пронзенный тем самым Копьем Судьбы.
Тут ты понимаешь, зачем понадобился режиссеру этот сумасшедший дом.
Он хотел донести до нас простую истину.
Все Страсти Господни, все добро и зло, все ужасы и радости — у нас в голове.
Копье пронзает человеческий мозг — и мир погружается в ужас и мрак.
Парсифаль вынимает из мозга копье — и мир сверкает радостными красками.
Бог живет у нас в голове. Он подарил нам главное — разум.
В финале ковчег опускается на светящийся изнутри муляж мозга. Мы понимаем — наш разум и есть Святой Грааль, самое ценное наследство.
Зрители — те, кто остался, а их большинство — аплодируют стоя и кричат «браво».
Здесь, в Вене, умеют ценить эксперименты.
Тот, кто приедет в город в мае, еще успеет попасть на знаменитый вагнеровский цикл «Кольцо нибелунга». Дирижер — Петер Шнайдер. Когда он дирижировал оркестром Венской оперы в 2002 году, овации после спектакля длились полчаса.
Счастливчики смогут услышать 20 мая «Золото Рейна», а 21 мая — «Валькирию». Поклонникам Пласидо Доминго стоит оказаться в Вене 19 мая — у тенора будет сольный концерт. Кстати, в 2002 году именно Пласидо Доминго, исполнявшему роль Парсифаля, и досталось больше всего аплодисментов.
Тех, кто планирует посетить Венскую оперу в следующем сезоне, ждет приятный сюрприз: русские субтитры. Сейчас это возможно лишь на двух языках: немецком и английском, но за лето театр обновит электронную систему и «заговорит» еще на шести языках.
