Летом 2006-ого меня, тогда уже четыре года живущего в Германии, забрали в немецкую армию – бундесвер.
Распределение новобранцев отказывалось подчиняться хоть какой-то логике. Иначе, почему тогда во мне по результатам интеллектуального теста обнаружили недюжие математические способности, хотя до этого всю жизнь я считал себя гуманитарием, а на математике мне официально было разрешено заниматься другими предметами, так как учитель убедилась, что ее науке меня обучить просто невозможно. Но вы рано подняли в удивлении брови – зафиксируйте их, я только начал перечисление.
Далее меня спросили, имею ли я водительские права, и я, не желая врать, тем более призывной комиссии, сказал, что есть, но опыта вождения почти нет, да и езжу я редко. Поэтому, пожалуйста, если можно, не помечайте, что я умею водить, ладно?.. То ли говорил я невнятно, то ли комиссия действовала по принципу «не знаешь – научим, не хочешь – заставим», и меня определили в водители военных грузовиков.
Но перед этим – три месяца начальной военной подготовки в качестве морского пехотинца. Да-да, это те ребята, которые и в воде с винтовкой наперевес, и по суше с рюкзаком в 20 кг совершают марш-бросок на 20 км за 20 мин. И это все несмотря на вдруг обнаруженное у меня плоскостопие. Хотя, наверное, именно благодаря ему, если продолжать следовать их логике.
Потом меня даже определили в Батальон психологической войны дослуживать в этом фактически головном информационном центре всего бундесвера пять месяцев, хотя наш прапор всю мою начальную подготовку был уверен, что я – русский шпион. Тут вы можете опустить брови, пока судороги от напряжения не начались, а я со спокойной душой неторопливо продолжу.
Мужик (это я продолжаю про прапорщика) даже не ленился перерывать мои акты, чтобы наконец-то найти подтверждение своим догадкам. Оказалось, что я в России уже учился в вузе, а, стало быть, по немецкой логике, перед этим должен был отслужить в армии. Он всегда это знал! Поэтому и гонял нашу роту нарезать лишние километры под палящим солнцем аномально жаркого лета, хотя у самого уже язык на плече, а на меня коситься не перестает. Мол, бежит Шерер еще, «шпийон русской», типа, как ни в чем не бывало – тооочно закалка российской армии!
И как назло, в то жаркое лето в немецких СМИ разгорелись скандалы о том, что некоторых новобранцев буквально загоняли до смерти. Страшно подумать, сколько тем летом нас таких, посмотревших «Сибирского цирюльника», упорно бегало по зною, а с нами должны были и все остальные…
Но на самом деле причина была совсем не в фильме Михалкова (Моцарт – не самый великий композитор, как и Никита Сергеевич – не самый великий режиссер, – только ему об это не говорите, не расстраивайте старика!), а, скорее, в моем любимом фильме «Форрест Гамп». Ну, и немного в том, что до армии моим соседом по комнате в интернате (там я досиживал 12-ый и 13-ый классы, получая немецкий аттестат зрелости) был Вовчик – товарищ, крайне озабоченный своим здоровьем и самочувствием. Именно поэтому Вовчик пользовался исключительно био-продуктами: питался био-сыром и био-йогуртами, а курил только био-сигареты. Ну правильно, че здоровье-то чем попало портить?! – нужно чем-то экологически чистым… А по вечерам Вовчик выбегал на пробежку по лесам и полям. Его пагубному влиянию поддался и я. Ну правда, – не по подъездам же в свободное время квасить! Да и надоело это уже.
Поспевать за Вовчиком, которого в армию не забрали, потому что просто тупо забыли, мне было очень сложно, хотя я, в отличие от него, не курил. Видимо, его секрет был именно в био-сигаретах – в них вся сила Кощеева! А вот в армии я как-то удачно вписывался в общий темп и бежал аки Форрест Гамп через «форест энд филдс», пока они не заканчивались вместе с терпением прапора.
Но это все армейская романтика, о которой я мог бы рассказывать вам часами, а вы – еще дольше вторить мне, даже если об армии слышали только из песен Коли Расторгуева, самого в армии не служившего…
Я же хотел бы рассказать, почему я выбрал именно армию, а не альтернативную службу где-то в доме престарелых, поближе к своему жилищу, в который можно было бы ходить, как на работу на восемь часов в день, получать достойное жалование, а вечерами тусить со старыми друзьями. Все дело в том, что «отдавать долг» своей новой немецкой родине я хотел именно с оружием в руках, как бы странно это ни звучало, по религиозным соображениям.
На тот момент я был упертым христианином протестантского толка, и все известные мне братья по вере призывного возраста выбирали все по тем же религиозным убеждениям альтернативную службу, смотря на меня как на нехристя. Я же в их позиции видел лицемерие сродни средневековому разделению на «честные и бесчестные профессии». К последним относили подметальщиков улиц, забойщиков скота, менял, брадобреев, копателей могил, даже мукомолов – в общем, тех, без кого люди «честных профессий» типа духовенства и сановников, в повседневной своей жизни вообще-то обходиться никак не могли.
Однако, так как профессии их были «бесчестными», то ночевать им можно было только за пределами городской стены, будучи таким образом незащищенными от вражеских набегов. Также и мои друзья-христиане видели в военной службе бесчестное занятие, недостойное человека, уверовавшего во Христа. Более того, некоторые особо глубоко уверовавшие на полном серьезе заявляли, что даже если враги нападут на их жен и детей, то те не станут проявлять насилия, а будут только молиться.
Действительно, именно это в Библии и велит Иисус. И, хотя жены этих самых глубоко верующих позже с неловкостью признавались мне, что все-таки хотели бы, чтобы их мужья не просто молились о помощи, а сами защитили хотя бы своих детей, но все это, конечно, не по слову Божьему…
В общем, армия научила меня не только необходимости досконально соблюдать устав, но и не вставать под знамена тех, чей устав ты досконально выполнить не можешь. Уходя из бундесвера, я ушел и из церкви.
Единственное, о чем я жалею, – это то, что теперь больше нет возможности выбирать службу по совести, – можно только по призванию без призыва.
Александр Шерер, редактор EUROMAG
