Но путешествия не так просты, как кажутся. Вот чемодан. По моему глубокому убеждению – чистое зло. Зло уверено в себе и в своих чарах, поэтому спокойно стоит в углу, дожидаясь своего часа. С того момента, как он пробьет, все будет вертеться вокруг этого чертового ящика на колесах.
Единицы умеют молниеносно и разумно заполнить свой чемодан. Большинство впадает в ступор, начинает рассеянно бродить по квартире и, как пес к ногам хозяина, стаскивать к чемодану всякое барахло. То, что это именно барахло, вы убедитесь позже и не раз. Зуб даю, что мы все доставали из чемодана теплые вещи на летнем отдыхе, типа, ну как же не взять, а вдруг холодный бриз? «А вдруг пригодится?» - приговариваете вы и пакуете кружевные панталоны, любимый блендер или ролик для пресса.
Страшнее чемодана «туда» может быть только чемодан «обратно». 23 килограмма – магическая цифра, вечно горящая в тревожной зоне мозга путешествующего. И вот ведь странность – когда вы, как отвязавшийся кенгуру, бузите на просторах шоппинга и покупаете ботфорты с железными подковами или куртку из шкуры носорога, почему-то волшебным образом прерывается какая-либо связь между весом покупок и возможностями вашего холодильника. А именно в холодильник превращается любой чемодан после подобных затмений разума.
Понятное дело, что есть на свете проблемы и похлеще, но когда вы садитесь, ложитесь, сопите и наваливаетесь на чемодан всем телом в тщетной попытке свести концы с концами, вы так не думаете. Вы вообще ни о чем не думаете, но переплачивать за перевес не хотите и с подковами своими расставаться не готовы.
Ворочаете проклятьями и обещаете в следующий раз не покупать ничего тяжелее зубочистки. Дудки. Идиотизм требует многолетнего закрепления материала. И в следующий раз все будет точно так же или много хуже.
Хуже, это когда один чемодан распадается на десять пакетов. К ним быстро добавляются какой-нибудь штатив, горшок, лыжные палки, чушь какая-то в одиннадцатом пакете, сумка для того, коробка для этого, потом трескается замотанная в двести носков бутылка вина, и вы молитесь, чтобы то вино было белым.
Реальность вообще потешается над человеком, решившимся слезть с дивана и устремиться в неведомое. Вот сколько раз вы приезжали к самолету или поезду в расслабленном и безмятежном состоянии, рассчитав время так, чтобы элегантно выпить чего-нибудь в баре и неторопливой походкой отправиться к стойке регистрации или на перрон? Я – ни разу.
Варианта обычно два, и оба прекрасны. В первом вы в поту, в мыле и ранних сединах падаете на стойку регистрации аккурат в тот момент, когда женщина объявляет для себя дело сделанным и самолет заполненным. Часто один вид взмыленного и взлохмаченного Йети с паспортом в зубах и отчаянием во взоре смягчает сердце, и опоздавшего пропускают. А сколько раз приходилось в ногах валяться и руки целовать? А сколько раз и это не помогало?
Вариант второй начисто лишен эффекта неожиданности, но именно этим по-своему прекрасен. Путем мучительных расчетов и издевательств над ближними, вы умудряетесь приехать в аэропорт заранее. Теперь вам не грозит ничего, кроме перспектив сдохнуть от скуки, выжидая свой самолет, который еще даже не вылетел из того города, в который вы лыжи навострили.
Если к этому добавить задержку рейса, то вы просто самым счастливым человеком заходите потом на борт, подбадривая себя мыслью, что предстоит провести еще всего несколько часов зажатым в узком кресле с ногами чужого ребенка на голове.
Но вот вы долетели, вашего пьяного соседа-дебошира все-таки сдали в полицию, и даже ваш проклятый чемодан не улетел на Аляску, а стоит рядом с вами. Полдела позади, впереди таксисты.
Вас ждут ребята, которые злы на весь мир и не могут об этом молчать, которым по неизвестным причинам лично вы не нравитесь этим утром, у которых нет сдачи, нет аппарата для карт, нет GPS или просто нет желания никуда ехать. У них масса проблем, некормленые дети и еще они ненавидят ваш чемодан, что вас несколько сближает, но потом за эту близость приходится доплачивать.
А бывают и просто психи. Один такой попался нам в Копенгагене. Ехал, раскачивался над рулем, на нас оглядывался в таком ужасе, словно мы замышляем страшное, что-то бормотал под нос, а потом заорал страшным голосом, как потом оказалось, на свой счетчик, который почему-то не включился без посторонней помощи.
Когда описавшимися котятами мы выходили из машины, я меньше всего ожидала, что он выйдет с нами и достанет из багажника чемоданы. Псих должен был просто выкинуть нас на дорогу и укатить прочь с нашим барахлом, колотя кулаком по счетчику.
Но вот и это позади. Восемь утра, вы уже в городе, и только check-in в отеле по-прежнему в два, в вашей постели валяется какой-то бездельник и покидать ее не собирается ни под каким соусом, кроме check-out. Зато менеджер каждый раз с такой добротой душевной сообщает, что вы можете воспользоваться комнатой для багажа, словно не треклятому чемодану, а лично вам он дает крышу над головой и долгожданные покой и отдых. Вы опять в проигрыше. Чемодан с пронырой-менеджером остаются в тепле, а вы, бедолага, бредете прочь.
У путешественника вообще часто создается ложное ощущение, что для администрации гостиницы он какой-то особенный, желанный и единственный. Это не всегда так. Я помню, как мы с подругой на каждом этапе перед очередным заселением упоминали, потом просили, потом опять привычно валялись в ногах, вымаливая себе две кровати вместо одной. Две!
Потому что мы вместе, но мы не пара, не спим в обнимку и не собираемся, как щенки, согревать ночами друг друга. Но огромная, двуспальная, супружеская кровать преследовала нас по странам и континентам. В какой-то момент стало казаться, что это и правда один и тот же предмет, что мы где-то нагрешили, а все менеджеры заодно.
Есть еще кое-что в путешествиях, что вызывает сложное чувство умиления. Например, группы подростков, по тем или иным причинам оказавшиеся рядом с вами. Под присмотром родителей они вечно ходят такие загадочные, задумчивые, как детеныши жирафа, но едва почуяв вкус свободы, слетают с катушек, раскачивают самолеты, визжат, гогочут, саранчой истребляют все запасы еды за завтраком и, как рок-звезды, оставляют после себя номера в руинах.
В одной гостинице крошки развлекались тем, что серпантином запускали в небо рулоны туалетной бумаги. Другие лапочки зимней ночью поливали прохожих водой с балконов и визжали от восторга. Утром на тротуаре нашли несколько пар вмерзших в асфальт трусов. Надо ли говорить, что их владельцы уже давно безмятежно спали в самолете по дороге домой.
В третьей гостинице опоссумы устроили стритрейсерскую вечеринку прямо в коридорах, на уговоры не поддавались и только когда вожатый истошно заорал что-то о своем раннем суициде, малыши неохотно разошлись по номерам. С утра по гостинице ходили бледные горничные и никто ни с кем не разговаривал, наслаждаясь тишиной.
Но это все-таки дети, а как вам вполне себе взрослые постояльцы, которые, перебрав текилы, дурными голосами орут по ночам на балконах, а потом самцами половозрелых бородавочников шастают по всем углам в поисках легкой сексуальной добычи?
А перемена часовых поясов, когда перелетев через океан, ваш организм впадает в ступор, и в пять утра вы обнаруживаете на кухне компанию бдящих друзей, которые составляют многофигурную композицию: «Казаки пишут письмо турецкому султану при свете открытого холодильника»?
А реакция на непривычную еду или воду, из-за которой на прогулке вы бегаете как собачка от дерева к дереву, от одного кафе к другому, молясь на свой желудок и проклиная ту сосиску, что перехватили на вокзале?
А опоздания, провальные стыковки рейсов, ливневые дожди, непредвиденные засухи, аэрофобия, уехавший без вас трансфер, номер с видом на стройку, завалившийся куда-то паспорт, check-out в полдень с вылетом в полночь, шторм в открытом море, потеря кредитки, опять аэрофобия, способность обгореть до костей в первый же день отдыха, номер на троих, который оказывается номером на одного с двумя собаками, бессонная ночь в купе под храп попутчика, и снова аэрофобия, будь она неладна, дрель или драка в соседнем номере, гудящие от усталости ноги и все-таки улетевший в неизвестном направлении дурацкий чемодан?..
И что? А вот и ничего. И все это и многое другое, что с годами скапливается в разделе памяти «ужасы путешествий», не производит ни малейшего впечатления, когда самолет разбегается, под крыло улетает большая часть ваших проблем, будущее зовет и манит, а билет обратно - с открытой датой.
Есть только одно «но». Постоянно перемещаясь, вы все время откуда-то уезжаете, постоянно закрываете за собой какие-то двери, порой понимаете, что некоторые – надолго или навсегда, вы прощаетесь, обнимаетесь, желаете счастливо оставаться, а потом, взлетев, в очередной раз пытаетесь рассмотреть, а не стоят ли два-три бездельника у шоссе рядом с автомобилем и не машут ли вам вслед, утирая слезы? Потому что вы-то их тайком утираете.
Да, мысль о том, что впереди ждут новые двери, страны, номера, люди и непредсказуемые ситуации бодрит, но сердце не безразмерно, и все чаще тянет вернуться туда, где любят и ждут.
Даже если «вернуться», означает опять перелететь через океан.
