Удар, нанесенный по позициям действующего президента Бронислава Коморовского в первом туре, когда тот, считаясь в начале кампании безусловным фаворитом, растерял все имеющиеся преимущества и занял лишь второе место, уступив Дуде около 1%, в итоге оказался роковым. Оправиться от него Бронислав Коморовский так и не смог и, несмотря на несколько отчаянных попыток привлечь на свою сторону симпатии решающего числа избирателей.
Если ретроспективно оценивать ход кампании и всю электоральную драму, разыгравшуюся в Польше между первым и вторым туром, то надо признать, что решающим, скорее всего, оказалась именно первоначальная убежденность Коморовского, что никакой альтернативы ему на этих выборах не предвидится. Спокойный и обстоятельный президент, к которому, по большому счету у граждан не было никаких четко сформулированных претензий, наверное, имел на это определенное право.
Примерно ради того, чтобы подобных изначально нелогичных событий, как нынешние выборы в Польше, не случалось придумывают «управляемую демократию». Но в Польше все же действует неуправляемый вариант.
Именно убежденность президента и команды потянула за собой скорее расслабленное отношение к избирательной кампании, первоначальный отказ от участия в дебатах и прочие шаги, которые были восприняты многими, как требующее наказание высокомерие.
Кроме того, поле для активных действий конкурентов оказалось свободным. Феномен собравшего 20% голосов рокера Павла Кукиза показал, что появление внесистемной фигуры, способной «оглушить трехпалым свистом» привычный мир польского истеблишмента уже готово собрать вокруг себя всех, кто, по тем или другим причинам испытывает раздражение в адрес действующих порядков.
Прежде всего, это относилось к польской молодежи, обрадовавшейся возможности показать властям не вполне изящный жест. Эффективная кампания Дуды и отход его от некоторых привычных, но вызывающих настороженность и раздражение избирателей образов, связанных с партией «Право и Справедливость» (то есть с Ярославом Качиньским и его окружением — как условными защитниками прав фрустрированных окружающими порядками, не слишком образованных, но особо консервативных и часто пожилых граждан) также сыграл свою роль.
Оказалось, что после того, как основная игра была сыграна в первом туре на эмоции «давайте отодвинем этих надоевших политиков и откроем место чему-то новому», в дальнейшем перебить это превалирующее настроение почти невозможно.
Коморовский, надо отдать должное, пытался предпринимать шаги, которые смогли бы переломить ситуацию, однако здесь его, по-видимому, тоже подвела та же самая рассудительность в вопросах, где речь шла о чистой эмоции.
Скажем, в попытке привлечь на свою сторону избирателей Павла Кукиза он честно решил отреагировать на единственное внятно-сформулированное требование в его кампании — вернуть в Польшу одномандатные округа (как якобы помогающие преодолеть диктатуру партийного истеблишмента и открывающего дорогу независимым) и подписал закон о референдуме по этому вопросу.
Проблема заключалась в том, что команда Кукиза сформулировала единственное требование именно потому, что протест его сторонников вообще сложно было объединить, если обговаривать в деталях, чем каждый из них недоволен. Поэтому, скорее всего, серьезная попытка отреагировать на инициативу Кукиза убедить его сторонников не смогла. Около 60% из них проголосовали за Дуду.
Коморовский на этот раз принял участие в дебатах с Анджеем Дудой и, по признанию наблюдателей, выглядел убедительней в обоих из словесных дуэлей. Однако Дуду тоже нельзя было назвать однозначно проигравшим — особенно в последних дебатах — так что поколебать его позиции этим не удалось. Хотя, возможно, прибавило Коморовскому уверенности.
Некоторым образом — хотя ни о каких прямых параллелях тут говорить невозможно — эти выборы напомнили первую и самую драматическую демократическую кампанию по выборам в Сейм в 1989 году, когда впервые допущенная на выборы оппозиция, объединенная вокруг «Солидарности» полностью разгромила кандидатов, связанных с действовавшей коммунистической властью. Тогда немалую роль также сыграла уверенность властей в своих силах, надежда, что разумный избиратель не станет голосовать за «никому неизвестных кандидатов» и предпочтет стабильность.
Впрочем, как бы то ни было, Дуда был кандидатом ПиС — то есть консервативной партии с неоднозначной репутацией у либеральной части общества (эта неоднозначность связана, прежде всего, с ее председателем Ярославом Качиньским, неоднократно демонстрировавший свой близкий параноидальному, мстительный характер — и к тому же убежденный, что польские либералы в свое время вступили в сговор с коммунистами и не дали истинным патриотам встать у руля страны и перестроить ее по принципам веры и правды). Обеспокоенность этим фактором тоже, по-видимому, сыграла свою роль — во всяком случае, все избиратели, поддерживавшие на выборах левые политические силы и вообще настороженно относящиеся к разного рода «защите традиций», как правило, голосовали за Коморовского. Исключением оказалась молодежь, которая посчитала нужным выразить свой протест поддержкой оппозиционного кандидата.
Анализ голосов при этом показывает, что Коморовский вышел победителем среди жителей польских городов. Причем, чем крупнее был город, тем сильнее оказывалось преимущество Коморовского. Голоса Анджею Дуде обеспечили, прежде всего, жители деревни — именно из-за перевеса в деревне, а также среди молодежи, оппозиционный кандидат смог завоевать победу.
По-видимому, Россия — с учетом тех сложностей, которые создало для польских агропроизводителей введение продовольственных санкций, может считать, что повлияла на судьбу президентских выборов.
При этом половина избирателей Дуды — оказались либо в возрасте до 29, либо от 65 и старше. Кандидат ПиС объединил вокруг себя довольно рыхлую коалицию протеста — разных возрастов и, по-видимому, имеющих очень разные претензии к современной Польше. Удастся ли превратить ее в какую-то сплоченную и созидательную силу, сказать сложно.
Занятие кандидатом ПиС президентского дворца, впрочем, является лишь прологом к следующему важному событию — осенним выборам в Сейм.
Основные рычаги власти в Польше принадлежат главе правительства, который определяется парламентским голосованием. Окрыленная успехом ПиС теперь может добиться крупного успеха на парламентских выборах и обеспечить себе полноту власти.
Возвращение власти Ярославу Качиньскому (который в этом случае почти неизбежно станет премьером) — кошмар для всех исповедующих левые и либеральные взгляды, т. к. по опыту правления Леха и Ярослава Качиньских в 2005 — 2007 гг. всем вспоминается борьба за консервативные ценности, поиск агентов коммунистических спецслужб среди оппонентов, а также конфронтация с Германией внутри Евросоюза.
Речь Коморовского после объявления результатов голосования стала в каком-то смысле первым шагом к мобилизации сторонников на выборах в Сейм. Он назвал проголосовавших за него «ополчением» («посполитым рушением»), которые должны своей борьбой отстоять в Польше дух свободы (с намеком на то, что противники этому духу угрожают). Первыми заявлениями партии Гражданская платформа после подведения итогов выборов стало, впрочем, возложение всей тяжести вины за поражение на ошибки избирательного штаба и лично президента, которые не имеют отношения к партии (что многими было расценено как «сдача» президента).
Видимо, стоит сказать о позиции Дуды в отношении России. На дебатах он вся чеки подчеркивал, что непосредственно у Польши никакого конфликта с Россией нет. И менять это положение было бы крайне нежелательно. Вероятно, впрочем, он постарается продемонстрировать более решительную поддержку Украины.
Во время кампании он однажды произнес неосторожные слова о необходимости «рассмотреть вопрос» об отправке в Донбас польских солдат. Однако позже в прямых дебатах подчеркивал, что говорил именно «рассмотрении возможности» и всячески уходил от этих слов. Многое будет зависеть от того, каких деятелей и советников из партийного окружения он включит в свою команду. От этого же зависит и то, насколько всерьез будет теперь подниматься вопрос о «Смоленском заговоре», в результате которого по версии сторонников ПиС погиб президент Качиньский. В конце концов, Дуда добился успеха, которого никто не ожидал и, возможно, теперь не захочет во всем следовать за Качиньским.
