Действующий президент, согласно опросам, проводимым в начале года, пользовался поддержкой 56% избирателей. Его ближайшего соперника — кандидата ведущей оппозиционной партии «Право и Справедливость» Анджея Дуду готовы были поддержать 17% опрашиваемых. При этом «Право и Справедливость» впервые выставляла на президентские выборы не кого-то из ее основателей - братьев Качиньских (в 2005 году президентские выборы выиграл покойный Лев Качиньский, в 2010 в проводимой после смоленской авиакатастрофы президентской компании партию представлял ее лидер Ярослав Качиньский).
Другие партии — из тех, что в России назвали бы «системными» - фактически отказались от серьезного участия в кампании. В частности, испытывающая сейчас серьезный кризис доверия левая партия Союз демократических левых сил после ряда внутренних обсуждений выставила на президентскую гонку почти никому до того неизвестную, однако обладающую весьма привлекательной наружностью 36-летнюю Магдалену Огурек (до того, не сумевшую завоевать даже место в парламенте), которую, вероятно, посчитали хорошим вариантом для имиджевого обновления партии.
Кандидат Польской крестьянской партии Адам Ярубас тоже не мог рассчитывать на большой успех — это было, скорее, способом раскрутки политика. Еще было несколько несистемных кандидатов (или претендующих на такую роль) вроде вечного критика польского истеблишмента справа Януша Корвина-Микке (сейчас в Польше распространено убеждение, что последнее время за эту критику, сочетающуюся с евроскептицизмом, он получает деньги от России) и пытающегося последние годы заниматься такой критикой слева Януша Паликота.
Еще в компании участвовал популярный в определенных кругах рок-музыкант Павел Кукиз, стартовавший с уровнем поддержки, близким к нулевому.
Вроде бы при такой начальной комбинации говорить о предстоящей сенсации не приходилось. Тем более, что экономическая статистика последних лет в Польше вполне оптимистичная. В 2014 году по данным Главного статистического управления экономический рост в стране составил 3,4%. Это одни из лучших показателей среди стран ЕС. Правда, уровень безработицы в Польше оставался относительно высоким (13% в 2014 году), но эта проблема традиционна для страны.
Не получить в этих условиях убедительного результата для действующего президента оказывалось, кажется, чем-то из разряда невозможного. Однако это невозможное произошло. 10 мая Бронислав Коморовский проиграл первый тур выборов Анджею Дуде, получив 33,8%, уступив кандидату «Права и Справедливости» 1% (Анджей Дуда получил 34,8%). Впрочем, самым невероятным и не укладывающимся ни в какие рамки оказался третий результат — более 20% голосов в первом туре были отданы польскими избирателями рок-музыканту Павлу Кукизу.
Сказать, что результаты оказались неожиданностью, значит, несколько сгладить произведенное впечатление. Проиграть первый тур в ситуации, когда в начале избирательной кампании некоторые наблюдатели сомневались в том, понадобится ли действующему президенту второй тур для полной победы, разумеется, серьезный сигнал. Однако наиболее ошеломляющим результатом оказался никем не предсказанный успех старого рокера Павла Кукиза, которого неожиданно захотел увидеть во главе страны каждый пятый из пришедших на участки избирателей.
Польский рок — явление в чем-то аналогичное року русскому. Его слава пришлась на период последних лет социалистической эпохи, когда некоторое количество бунтарей с гитарами получили славу и репутацию голоса поколения. К ним принадлежал и Павел Кукиз, когда-то в конце 80-х возглавлявший группу Piersi (то есть «Груди»).
Позже, как в Польше, так и в России часть из этих деятелей продолжила музыкальную карьеру, при этом сохраняя репутацию фигур, которые могут время от времени жестко и независимо высказаться о политике, политиках, ну или каких-то раздражающих явлениях общественной жизни. Если проводить слегка упрощенную аналогию, попробуйте представить, что в президентской кампании в России участвует Юрий Шевчук.
Собственно, сложно сказать, чем именно полюбился избирателям Кукиз. Его избирательная кампания фактически строилась лишь на одном предложении — ввести в Польше одномандатные избирательные округа вместо действующей сейчас системы голосования по партийным спискам (Кукиза поддерживало объединение беспартийных активистов самоуправления, давно добивающихся этой реформы).
О том, какая из избирательных систем лучше — с одномандатными округами или партийными списками — споры ведутся давно и никаких однозначных ответов здесь нет (можно напомнить, что в Великобритании сейчас многие оппозиционные избиратели недовольны именно действующей одномандатной системой округов).
Скорее, сыграть роль могло, кто именно говорил избирателям о необходимых переменах — человек, обладающий авторитетом и популярностью, но при этом никак не связанный с привычным политическим миром. Кукиз обещал, что округа избавят избирателей от нынешней системы, в которой одна партийная номенклатура привычно оппонирует другой. Пятая часть участников голосования решила, что менять это действительно нужно и как можно быстрее. Наиболее активно голосовала за Кукиза польская молодежь.
Бронислава Коморовского, в этих условиях, по-видимому, особенно подвело то, что он и внешне, и внутренне идеально воплощал представление о лидере, который гарантирует стабильность и отсутствие любых существенных перемен. Крупный плотного телосложения мужчина, плавный в походке и жестах, он всеми своими проявлениями демонстрировал рассудительность, умеренность и аккуратность. Его выступления и интервью, как правило, также были рассудительны и неэмоциональны и отличались хорошим литературным языком.
В недавнем материале «Франкфуртер Альгемайне» Коморовского сравнили с хорошим школьным учителем предпенсионного возраста — и в этом, пожалуй, есть заметная доля правды. При Коморовском Польша развивалась спокойно и стабильно — заметное беспокойство вызывала ситуация в Украине и проводимая там Россией политика — впрочем, и здесь, выступая в поддержку Украины и призывая к мерам по сдерживанию России, Коморовский старался избегать каких-то неосторожных или скандальных заявлений. Он должен был продемонстрировать избирателю, что все хорошо и тот может быть уверен, что и дальше не случится ничего страшного.
Этого, однако, оказалось крайне недостаточно. Причем, вряд ли можно говорить о каких-то фатальных ошибках. Дело именно в том, что сама гарантированная стабильность для пришедших голосовать оказалась далеко неубедительным аргументом.
Сыграл свою роль и фактор Анджея Дуды. «Право и Справедливость», которую он представлял до последнего времени, слишком сильно ассоциировалась с братьями Качиньскими — а это включало целый комплекс «отягощений» - и далеко не удачный период президентства Леха Качиньского и репутация Ярослава Качиньского, как мстительного и мнительного политика, склонного подозревать везде угрозу и заговор и жестко настаивающего на версии о том, что его брат Лех погиб под Смоленском не в результате трагической случайности, а пал жертвой международного заговора.
В этих условиях правящая партия «Гражданская платформа» долгое время могла в ходе избирательной кампании просто пугать избирателей возвращением Качиньского. Мера оказывалась действенной для большей части общества. Дуда сумел дистанцироваться от этих фатально сказывающихся на репутации партии моментов. А его относительная молодость в сравнении с Брониславом Коморовским, яркость и динамичность также создавали яркий контраст с действующим президентом.
Иными словами, любые черты и заявления кандидатов, которые демонстрировали их отличие от привычного политического фона последних лет, сыграли резко в плюс.
Полученный удар, возможно, не будет для Коморовского фатальным. Сейчас его команда срочно мобилизуется. Входящая в коалицию с Гражданской платформой Польская крестьянская партия, после проигрыша Ярубаса направляет специалистов своего избирательного штаба к Брониславу Коморовскому (учитывая, что функционеры крестьянской партии часто имеют действительно хорошие позиции и пользуются влиянием на низовом уровне в польских сельских районах, это может оказаться хорошим подспорьем).
В поддержку Бронислава Коморовского высказался бывший президент Польши Александр Квасьневский, считающийся самым авторитетным политиком левого лагеря. Впрочем, во многом, расчет строится на мобилизации тех, кто не пришел на избирательные участки в первом туре, посчитав, что дополнительно поддерживать Коморовского нет необходимости (явка на участки в первом туре составила около 48%, что лишь немного ниже показателей первых туров прежних лет). Куда подеваются избиратели во втором туре, проголосовавшие за Кукиза, точных ответов нет.
Сам Кукиз не знает, что советовать своим избирателям и тем более не уверен, что его станут слушать. Впрочем, как предполагают эксперты, если сделавшие столь контркультурный выбор и придут голосовать за более формальных кандидатов (в чем есть сомнения), то уж точно не будут голосовать за Коморовского, ставшим главным символом отсутствия перемен на политической сцене.
О чем свидетельствует история этого первого тура, пока сложно понять во всех деталях. Но стоит понять, что столь заметные и радикальные сигналы польская политическая система получает не в первый раз. Очень заметная часть избирателей — как правило, молодежь — раз за разом поддерживает на выборах кандидатов, которые убеждают избирателей в том, что они не принадлежат к привычному политическому болоту и станут возмутителями спокойствия.
Точный характер их убеждений при этом особого значения не имел. В 2011 году благодаря голосам молодых избирателей третье место в Сейме заняло недавно созданное движение Януша Паликота, который заявил о том, что будет бороться с засильем клерикализма, освободит польскую политику от влияния церковных представлений о ценностях и легализует марихуану. В 2014 году депутатом Европарламента от Польши стал экстравагантный ультра-правый политик Януш Корвин-Микке (также строивший свою идентичность на борьбе с привычным польским политическим миром).
В определенном смысле в этот ряд можно вписать победу на выборах мэра в городе Слупск в Поморье открытого гея и многолетнего борца за права секс-меньшинств Роберта Бедроня.
По-видимому, стабильность все же не является абсолютной ценностью — особенно если долгие годы рассматриваешь свою страну в контексте Евросоюза.
Запрос на перемены — на то, чтобы сделать страну другой именно эстетически (чем-то похожий на настроения конца 80-х, на которые пришелся звездный час Кукиза-музыканта) уже сформировался и достаточно сильно укоренился у заметной части польского общества.
И теперь игнорировать это, похоже, не сможет ни одна политическая сила.
