Наивно полагая, что совместная покупка квартиры значит гораздо больше, чем предложение руки, сердца и колечка из новой коллекции Tiffany, подруга активно принялась за поиски жилья. (На этом моменте любители «Секса в большом городе», обычно, насмешливо хмыкают и торжественно вручают первый сезон сериала – учиться на классике. Мол, там-то доходчиво объясняется, что жилищное предложение значит еще меньше обещания жениться).
Впрочем, в данном случае намерения сторон оказались серьезными – и подруга с приятелем стала выбирать город приобретения жилья: чтобы и недорого, и инвестиционно интересно, и жить можно было при случае. Выбор пал на Киев, где цены как раз сильно упали. Я в тот момент сама находилась в процессе очередного арендного переезда внутри Москвы, потому совсем упустила из вида превращение пары знакомых в украинских рантье. А надо бы было – ведь годом позже с таким же сумасшедшим взглядом (и мыслями, что надо быть повнимательнее к проблемам друзей) на экран своего лэптопа смотрела я.
Нет, маклеры работали «на ура». Каждый день в мой ящик падали сразу несколько десятков предложений, и географию Киева я наизусть выучила еще до фактического переезда, просматривая очередные разбросанные по городу варианты (разумеется, при четко обозначенной геолокации желаемой квартиры). Однако из присланной сотни парочка помещений по фото казалась идеальной, еще 5 – нейтральными и столько же можно было найти, заключив с совестью и своим представлением о комфортном жилье хорошую сделку.
Хотя все маклеры отлично говорили по-русски (это вообще большое заблуждение россиян – думать, что в Киеве кто-то не говорит по-русски или хотя бы говорит с трудом – тут все совершенно русскоязычны, и точно так же украиноязычны. С вами просто будут говорить на том языке, на каком вам удобно общаться), казалось, что они не понимали моих простых запросов.
«Мне нужна квартира около такой-то станции метро» понималось почему-то «но и в пяти остановках подойдет, это же близко». Ясная просьба «не первый и, желательно, не второй этаж» приводила к показу квартиры «на полуторном этаже» – мол, этаж не считается первым, так как вот же еще 3 ступеньки подъездного лестничного пролета. А в качестве «балкона для завтраков» однажды был предложен Juliet balconies – так называемый французский балкон – сооружение без собственной площадки, а лишь с ограждением, установленным с внешней стороны прямо перед дверью на «балкон». Как там предполагалось завтракать – непонятно, но у меня сложилось четкое ощущение, что маклер на самом деле хотел стать юристом и цепляться к формулировкам договоров, чтобы прижимать клиентов к стенке их же собственными пожеланиями – прекрасное умение для юриста, но не для человека, который подбирает квартиру заказчику.
Но еще больше, чем непонимание со стороны маклера поражало то, что киевские квартиры практически ничем не отличались от московских. Похоже, синдром советского гражданина, вдоволь наевшегося типовыми союзными жилплощадями, до сих пор оказывается решающим в обеих странах. Теперь-то в моем жилье будет самое лучшее, думают они, и бросают весь свой нереализованный талант архитектора и дизайнера на квартиру для сдачи в аренду, в которой жить сами не собираются.
В Москве, например, мне как-то показывали отличную квартиру в квартале от работы – в ней было прекрасно все: высокий этаж, простые стены, тихий двор, отличная цена. Портил все покрашенной краской-серебрянкой барельеф дерева, сделанный на всю стену в спальне. Белая березка склонялась над кроватью. С сомнением относясь к идее жить в искусственном лесу, я – отсмеявшись – прямо спросила владельца квартиры о мотивах. Тот почесал затылок и пробормотал, что это, мол, жена так захотела сделать, ей всегда хотелось дерево над кроватью. Квартира при этом ремонтировалась под сдачу, жить в ней хозяева не собирались, и задать жене вопрос, зачем делать дерево в квартире, которую предполагается сдавать другим людям, которым дерево как раз не хотят – а если хотят, то, может елку или можжевельник какой, хозяин у жены не решился.
В Киеве меня продолжали преследовать точно такие же безумные оформительские решения. Вот в небольшой двухкомнатной квартире хозяева устанавливают аквариум, зримо больший, чем кровать арендаторов. Ок, в голодный год можно попробовать ловить рыб, но в остальное время? Прятаться за ним от гостей? На противоположной стороне, разумеется, обязательно должен появиться розовый камин. Розовый! Рядом с белым кожаным диваном (о, кожаные диваны – это страсть хозяев квартир! Это называется «дорогая итальянская мебель известных марок») – низкий и абсолютно нефункциональный столик с резными ножками, тоже, конечно, розовый. Шторы с оборками в тон к скатерти на столе, подушкам на диване и украшениям на люстре дополняют образ «идеальной квартиры». И золота, нужно больше золота!
Разумеется, заголовок е-мейла от маклера при описании такой квартиры будет звучать как «ШИКАРНАЯ КВАРТИРА С ДИЗАЙНЕРСКИМ РЕМОНТОМ!!!» Пространства для жизни в этом дизайне, правда, не остается, как и для психического здоровья. В Киеве, кстати, такой стиль называют иногда «Пшонка-стайл» – в честь прокурора при президенте Януковиче, построившего себе замок в стиле «побольше золота и резьбы».
Однако то, что смотрится интересно в фарфоровом зале берлинского дворца Шарлоттенбург (там каждый миллиметр пола, полок, шкафов и стен украшают китайские фарфоровые скульптуры и тарелки) в сталинке на Крещатике – даже если это сталинка в двести квадратных метров – вызывает смех. При этом хозяева квартир искренне недоумевали, почему я отказываюсь арендовать эту красоту. Как, вы не хотите жить в мавританском стиле? Во французском? В стиле «европейского авторского дизайна»? Просьба «простых белых стен» вообще вызывала недоумение – даже мои друзья писали мне в фейсбуке, что белые стены, мол, нужны только в больнице. Ну да, конечно, дома-то нужен ковер на стену или хотя бы плазма в резной рамочке.
Так что при выборе квартиры в украинской столице стоит быть полностью готовым к российским (читай: постсоветским) реалиям, еще и несколько отложенным в развитии. Если московский рынок жилья уже успел приспособиться к европейскому типу жилых помещений со светлыми стенами и минимумом мебели, то киевский только выходит на путь евроинтеграции. Кстати, популярной Икеа в Украине тоже до сих пор нет – а это значительно снижает возможность по кальке создать квартиры с одинаковыми чайниками, низкими покрытыми акрилом белыми столиками и различной комбинации, но все же стандартного вида шкафами.
При этом цены на жилье в Киеве непомерно раздутые. Даже после пикирования украинского рынка и значительного снижения цен, стоимость съемной квартиры в Киеве все равно оказывается выше, чем в Москве. При том, что общий уровень доходов и расходов отличается разительно. Так, полноценный ужин с вином на Майдане Незалежности (читай: рядом с Красной площадью) обойдется паре в 500-1000 гривен в зависимости от уровня заведения (читай: 1500-3000 рублей). Такое расхождение практически во всех тратах, а уж уровень доходов и сравнивать не приходится – средняя зарплата в Киеве около 3500 гривен (чуть больше 10 тысяч рублей). Дорогие в Украине, похоже, только 2 вещи: местное жилье и российский газ.
Кстати, в надежде обзавестись контактами киевского риэлтора, я, разумеется, влетела в квартиру своей подруги – той, которой серьезные предложения квартирами делали. Оказалось, институт брака все-таки еще не отжил свое – по крайней мере покупка совместного жилья без далеко идущих матримониальных планов действует на отношения значительно сильнее, чем штамп о расторжении брака. А квартиру своей мечты я в конце концов нашла: с ровными светлыми стенами, нейтральной мебелью и замечательным балконом для завтраков и ужинов с видом на закатный Киев. Владельцами квадратных метров оказался испанец с женой-немкой, которая и занималась дизайном помещения.
