Художница Лада Вдовина, проживающая в портовом городе Ла-Рошель, много ездит на велосипеде вдоль берега океана. Мимо грузового порта, по мосту, на остров Ре. Муж Лоран недолюбливает ее велосипедную страсть, утверждая, что это небезопасно, – в районе много странных личностей криминального вида. И правда, почти всегда машины, проезжающие по мосту, замедляют ход при виде одинокой велосипедистки, а в порту навстречу Ладе выбегают клошары и кричат: «Ты прекрасна! Ты прекрасна!» (Для сравнения представим себе прогулку в Москве вдоль Нагатинской поймы, например. Там тоже много бомжей. Попробуем вообразить, как они машут руками и кричат: «Ты прекрасна!»)
Французов никак не назовешь легкомысленными. Это расчетливый, рациональный, корыстный народец. Но, кажется, там, где дело касается любви, первого впечатления, завоевания Дамы, они все – достойные наследники трубадуров и мушкетеров. Так ли это на самом деле, или это плод русского воображения, много лет почтительно стоявшего на коленях перед французской культурой и французскими нравами?
СВЕТЛАНА
Светлана Дал Фарра, известный московский стилист и визажист, познакомилась с мужем на пляже в турецком Club Med. Все произошло случайно. Светлана собиралась лететь не в Турцию, а на Мальдивы. Но в начале августа, за день до вылета, свободные места нашлись только в турецком чартере.
«Club Med – это пионерлагерь для взрослых, – рассказывает Светлана. – А мне хотелось тишины и покоя – я все лето работала. Чемодан собирала буквально за час до вылета: одна босоножка, другую забыла, верх от купальника, низ – забыла. И тут, в первый же день, подошел какой-то мужчина, представился, пригласил поужинать и сразу же познакомил с 17-летним сыном. От ужина я вежливо отказалась. На другой день на пляже снова этот же человек, на этот раз представляет мне свою 23-летнюю дочь. «Завтра он тебя с женой познакомит!» – хохотала моя подруга».
12 августа Светлана вернулась в Москву. Франсис с детьми улетел из Кемера домой 23-го. А 24 августа он уже звонил в дверь московской квартиры. Предлагал руку и сердце. Светлана не согласилась. На то было несколько причин: она – самостоятельная женщина, с любимой работой и неплохим заработком в Москве, ее дочь собирается поступать в МАРХИ, активно занимается, до экзаменов два года. К тому же: «Франция для меня – это, конечно же, Париж. А Франсис жил в Авиньоне. В Авиньоне я себя представить никак не могла».
Франсис улетел домой, но клялся вслух, что история только начинается. Через месяц звонок: «Приезжай выбирать квартиру. Я продал бизнес в Авиньоне и открыл бюро в Париже».
В октябре, на свой день рождения, Светлана улетела в Париж. И на всякий случай взяла фотографию: «В 1996 году я училась в Париже на курсах визажистов Christian Dior. И сфотографировалась на площади Трокадеро. Стою, смотрю на 26-й дом и думаю: «Неплохо бы тут жить!» Франсис воспринял фото как руководство к действию: купил квартиру в доме номер 26 на площади Трокадеро.
А потом пригласил Светлану в ресторан «Жюль Верн» на Эйфелевой башне и там за ужином вручил подарок на день рождения. «Золотое лоховское кольцо. Пришлось объяснить, что у меня другие вкусы. Теперь я сама выбираю себе подарки на антикварном салоне».
Два года Светлана летала в Париж и снова возвращалась в Москву. Когда дочь окончила школу и поступила в институт, увиливать стало невозможно. Светлана вышла замуж в Париже, сменила фамилию и попробовала стать просто «французской женой».
ВАРВАРА
Варваре Багалют было 16 лет, когда она уехала из дома. Подписала контракт с модельным агентством и отправилась из Москвы в Париж, а оттуда в Милан. В Милане проработала почти восемь лет.
Варвара из семьи дипломатов. Дедушка, потомственный мидовский работник, говорит на шести языках. Они с бабушкой колесили почти всю жизнь по заграницам: Африка, Голландия, Люксембург, Бельгия. Папа у Варвары – журналист-международник из ИТАР-ТАСС, мама – специалист по Венгрии.
А Варвара – модель. Уехала сразу после школы. «Меня поддержала семья. Когда бабушка с дедушкой вернулись из последней командировки из Бельгии в Москву, на пенсию, выяснилось, что в момент дефолта все их сбережения исчезли. Дедушка так разозлился, что буквально велел мне уезжать: «Валить нужно из этой страны!» Папа тоже не возражал. В молодости он хотел стать музыкантом, но его родители потребовали продолжать семейную линию. Зато я смогла выбирать сама».
Варвара рассказывает, что у каждой русской модели в Милане обязательно предполагается русский бойфренд. «Русские мафиози приезжают на один день, дарят подарки и уезжают. А потом обещают убить».
А итальянцы готовы много говорить о любви, бесконечно встречаться. Но жениться боятся панически. Еще бы! Процедура развода занимает пять лет.
Со своим будущим мужем, французом Микаэлем, Варвара познакомилась в Милане. Он тоже работал моделью. «Так мы три года ходили и смотрели друг на друга. А встречаться начали только тогда, когда я уехала из Милана в Париж. Как сказал Микаэль: «Хорошо, что это началось сейчас, когда мы оба созрели». Мне было 23 года, и в тот момент я была свободна. А он встречался с монгольской девушкой, моделью из Нью-Йорка. Но через две недели он тоже был свободен. Микаэль пришел ко мне и попросил: «Ты мне роди кого-нибудь». Это и было предложение».
ИРИНА
Ирина Жирар влюбилась в своего Франка по телефону. Тогда она жила в Москве и работала личной помощницей одного ну очень известного олигарха. Франк работал в Ницце, в компании, специализирующейся на аренде машин представительского класса. На Лазурном Берегу олигарх бывал чаще, чем в Москве. Ирина и Франк звонили друг другу почти каждый день. Сначала исключительно по делу.
«Мой мобильный не выключался никогда. Я была на связи днем, ночью, больная, здоровая. Могла позвонить Франку в Ниццу в час ночи: «Ты приехал в аэропорт? Самолет садится на пятой дорожке, ты должен стоять у трапа». Франк удивлялся: «Откуда ты знаешь?» – «Я уже звонила в аэропорт!»
Постепенно разговоры стали длиннее, тон доверительнее, а темы – более интересными. Франк прочитал много книг о России, а российскую географию выучил лучше многих наших соотечественников. Он спрашивал, Ирина отвечала. «Постепенно вопросы становились все более личными, откровенными. И в какой-то момент он спросил меня: «А ты красивая?»
Через несколько дней нашелся и ответ на вопрос, точнее, возможность приехать и лично познакомиться. Иринин шеф заказал себе костюмы на Севил-Роу в Лондоне, пока жил на вилле в Ницце. Но к моменту, когда костюмы прибыли на виллу, шефа уже и след простыл.
Франк вызвался прилететь в Москву. Якобы привезти костюмы, а на самом деле, конечно, увидеть Ирину.
«Мы договорились встретиться у выхода в Шереметьево-2. Я опоздала на час. От волнения у меня тряслись руки. У выхода стоял только один пассажир с коробкой. Я решила: сама подходить не буду. Он подошел.
Перед этой нашей встречей в Москве Франк все спрашивал меня по телефону: «Как мы узнаем друг друга?» А я отвечала: «Любовь подскажет!» Мне было тогда 25 лет, а ему 32. В 32 я такой наивной уже не была.
Мы решили: пусть будет знакомство вслепую. То есть в документах на визу он по моей просьбе в скане паспорта закрасил маркером свою фотографию. Договорились, что впервые увидим друг друга в аэропорту. И вот он подошел ко мне. Деваться было некуда. Мы поцеловались и поехали домой, к маме, на русский обед.
Но у нас была такая романтика! Бесконечные телефонные разговоры, его готовность предугадать любое мое желание. К тому же, как и положено русской девочке, я идеализировала Францию и французских мужчин!
Всю зиму после того обеда Франк ездил ко мне в Москву. Я сняла ему квартиру. А весной уволилась и переехала к нему. 1 апреля написала заявление, а в июле уже нашла первую работу во Франции. Потому что, когда Франк предложил мне выйти замуж и переехать к нему, он сразу же четко сказал: «Хочу, чтобы моя жена работала». Я, конечно, с гордостью ответила: «Меня ни один мужчина еще не содержал!»
ОЛЬГА
Ольга Свиблова познакомилась со своим мужем, страховым брокером Оливье Мораном, в 1991 году. Венчались они в Москве, в церкви на Петровке, в 1999-м. И это было событием светской и культурной жизни города. К тому моменту Ольга Львовна уже провела фотобиеннале и фотофестиваль «Мода и стиль в фотографии», а главное, она привезла на открытие именной выставки самого Анри Картье-Брессона, великого фоторепортера, одного из основателей агентства «Магнум».
Собственно, именно экспозиция Анри Картье-Брессона, с помпой развернутая в Манеже весной 1996 года, и превратила Ольгу Свиблову, экс-жену поэта Алексея Парщикова, психолога, специалиста по абсурду, автора документальных фильмов о деятелях культуры, в фигуру публичную.
Никакой фотобиеннале бы не случилось и Картье-Брессон не приехал бы в Россию, если бы муж Ольги, Оливье, который в первые годы повсюду сопровождал ее с фотоаппаратом, не заплатил за все из своего кармана. Были, конечно, и спонсоры. Но денег не хватало. И тогда Оливье, увидев, как важна для его любимой женщины эта выставка, сам оплатил приезд Анри Картье-Брессона.
Собственно, идея устроить праздник фотографии в Москве, возможно, не пришла бы в голову Свибловой, если бы не ее роман с Оливье. Дело в том, что у Оливье есть дача в заповеднике Камарг, неподалеку от Арля. Каждое лето Оливье ездит на дачу. А в Арле каждое лето проходит фотофестиваль. Увидев, как город становится фестивальной площадкой, Свиблова задалась вопросом: если это возможно в Париже, в Арле, почему не попробовать устроить такое в Москве? Ольга загорелась, Оливье помог.
«Я умею получать удовольствие от жизни независимо от того, сколько у меня денег. Всегда знаю, что хочу. Если у меня много денег, легко могу их потратить. Здесь другой вопрос: меня волнует воспроизводство проектов. Я знаю точно: можно за большие деньги не сделать проекта, а можно сделать удачно за маленькие. Когда у меня нет денег, я прихожу к последней инстанции – и прошу у мужа. Зато практически не бываю в магазинах. В этом плане я очень выгодная жена».
Подарок, с которого начались романтические отношения Ольги и Оливье, – факсимильный аппарат. Именно его преподнес «человек с грустными глазами» русской документалистке, когда она забежала в его частную галерею современного искусства.
«В тот момент я не любила Париж. Знакомые привели меня в центр современного искусства. И мне очень понравилось это пространство и очень понравился человек, который создал это пространство. Я взяла и влюбилась. Совершенно без надежды на взаимность. А потом вышло так, что мы очень быстро оказались вместе. Я думаю, это судьба. Она посылает нам спутников на разные периоды жизни. Просто надо уметь замечать Божьи подарки».
ЕЛЕНА
Елена Мура говорит, что счастьем своего брака обязана во многом бабушке и дедушке своего мужа Марка. Они – дети эмигрантов первой волны. Фамилия дедушки – Мураковский, во Франции ее сократили до Мура.
«Бабушка и дедушка познакомились в 1933 году в Ницце на танцевальном конкурсе. Выиграли первый приз и решили, что дальше будут танцевать по жизни вместе. Но родители их брак не одобрили. Одна семья была еврейская, из Одессы, другая – русская, православная, из Феодосии. Реакция родителей молодых не смутила. Дедушка всего в своей жизни добился сам. Герой Сопротивления. В деревне под Тулузой, где семья жила во время войны, есть площадь, названная его именем. Сначала он торговал каменным углем, потом перешел в химическую промышленность и создал компанию по производству бытовой химии, одну из ведущих во Франции».
Со своим французским другом Лена встретилась в Москве на дискотеке. «Рухнул железный занавес, упала Берлинская стена. Мы с братом стали ездить к друзьям-американцам в гости. В Москве появилось множество европейцев». На дискотеке Лена познакомилась с французом, который пригласил ее к себе в Париж. В гости к другу тут же прибежал его друг, знакомиться с настоящей русской девушкой. Этот друг друга и стал мужем Лены.
«Мне сказали, что Марк русский, хотя никогда не был в России. Зато у него бабушка говорит с акцентом. И тогда я спросила: «Значит, ты ездишь на русской машине, на «Ладе»?» Марк смеялся. Приглашал нас в гости посмотреть на провинциальную жизнь – его родители тогда купили поместье в деревне и переехали туда жить. У Марка был свой флигель. Вместе с нами ездил кататься на лыжах. Стоило мне прилететь в Париж, как Марк тут же оказывался рядом. Но тут мой французский друг Жан-Поль увлекся русской манекенщицей. Я прекратила бывать во Франции.
Через полгода звонок: «Это Марк, лечу в Японию. Делаю пересадку в Москве. Мы могли бы встретиться?» Я была еще больна другим, стала плакаться ему в жилетку. А Марк мне спокойно ответил: «Совершенно естественно, что у вас ничего не вышло. Жан-Поль – нестабильный человек». И тут же признался мне в любви, сказал, что еще при первой встрече понял, что я – женщина его жизни. Я не поверила, решила, что эти французы меня за нос водят. Спросила: «Это что, передача флага?» Но Марк был терпелив и настойчив. Помогал мне выйти из кризиса, слушал часами. Я тогда думала, что он проявляет слабость, затевая роман с бывшей девушкой друга, а сейчас понимаю: он просто не боится рисковать. Он вообще специалист по выходу из кризиса, будь то бизнес или личные отношения».
Так в 24 года Лена поселилась в поместье площадью 160 гектаров. «Вокруг леса, олени, куропатки. Большой дом с множеством комнат. Мой восторг закончился через месяц. Все хорошо, но скучно. Напоминает смерть в красивой коробочке. Тогда мой муж разделил с родителями бизнес, мы стали жить самостоятельно. Я училась понимать, что с чем едят и как все работает».
ВЕРА
Вера Гарел – выпускница филологического факультета Костромского университета, специалист по французскому языку и французской литературе. Но во Франции Вера впервые оказалась на пороге своего тридцатилетия, по причине, с профессиональными интересами никак не связанной.
«Я авантюристка по натуре, люблю риск, – говорит голубоглазая, светловолосая, спокойная русская красавица. – Я должна была изменить свою жизнь. У сына были серьезные проблемы со зрением. Решить их в России не получалось. Тогда я решила поменять страну».
Мама и сестра Веры – профессиональные психологи, сотрудники университета. Вера говорит, что, хотя обе они и были напуганы ее решением, все-таки поддержали ее. «Я предчувствовала перемену в своей жизни. Мне снились сны. Даже как-то обмолвилась подруге: «Я буду жить в другой стране у моря». Почему я тогда так сказала, не знаю».
Вера поступила просто: обратилась в брачное агентство. Потом Вере позвонил Жорж. «Мы хорошо поговорили. И два месяца он звонил каждый день. Он приехал в Кострому. Конечно, тут не было любви с первого взгляда. Я по натуре реалист. Но мы оба увидели предпосылки для хорошего семейного союза. Это брак по расчету. Жорж пережил тяжелый разрыв, развод. Он устал от одиночества. Я хотела изменить свою жизнь. Но и симпатия у нас, конечно, возникла. А когда двое знают, чего хотят, им легко договориться. Мне было 30 лет, а ему 38».
Вера говорит, что именно Жорж научил ее быть счастливой. «Оказавшись во Франции 11 лет назад, я вдруг с изумлением поняла, что здесь принято жить для себя и это не считается зазорным. Здесь принято спрашивать себя по утрам: «Счастлив ли я? Чего мне не хватает для счастья?» Я стала задавать этот вопрос себе лишь совсем недавно. Наверное, это связано с душевным взрослением, а может быть, с кризисом среднего возраста. Жорж научил меня принимать все таким, как есть. Не переживать понапрасну. Радоваться простым удовольствиям. Нам, с нашим высокодуховным воспитанием, это сложно принять. Но французы правы: жизнь короткая, быстро проходит, надо спешить наслаждаться».
У Веры двое сыновей: Слава и Стефан. Во Франции Славе сделали операцию, угроза его здоровью, которая так пугала маму, миновала. Сейчас он учится в университете. А Стефан – в средней школе. Со старшим сыном Вера говорит по-русски, с младшим – по-французски.
Продолжение следует...
Купить книгу "Выйти замуж за француза. 50 счастливых историй"
