Добро пожаловать, или в хиджабах вход запрещен

Я умоляла его остаться в ботинках. Он мялся на пороге, стеснялся, сопротивлялся. «Не смей, не смей их снимать!», — я разозлилась. И он уже сделал шаг, уже преодолел, но крякнул, вспыхнул — и решительно сорвал обувь.

У него все отражалось на лице — эти его мысли о том, как же он, прямо из осени, из пыли, из луж пойдет этими ногами по моему паркету.

Бывает, конечно, что зима, и с ботинок такая уж грязь течет, что невозможно. Но так-то я лично ненавижу, когда люди приходят красивые, а сидят у тебя в носках. Причем не потому, что устали, а потому, что не могут по-другому.

Арина Холина

Писательница, автор журналов Сноб, Лента.ру, ELLE, Euromag. Ведет собственный проект sexandstyle.ru для женщин, которые считают себя яркими и сексуальными.

Это к тому, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Если я в таких гостях, где непременно надо снять обувь и непременно надеть тапки, и курить – вон из квартиры, на общий балкон, и кружки с чаем на стол не ставить (люди, очнитесь, сейчас такие мебельные лаки, что их никакой уже горячей посудой не испортишь)... В общем, я стараюсь туда дальше не ходить. Встречаться – пожалуйста, но в кафе.

В любой стране тоже есть система жизненных установок. Она развивается, меняется, ослабевает или ужесточается, но на самом деле существует в неких рамках. Любой гражданин своим примерным или наоборот безобразным поведением участвует. Одними мы восторгаемся, других – судим. И все это делает нас обществом с правилами, которых мы придерживаемся, потому что такая у нас культура.

Свобода вероисповедания. Конечно. Несвобода – это когда гугенотам (протестантам) легально запрещают быть гугенотами. Либо католики – либо вон отсюда. В наши дни можно все. Если хочешь – будь христианином, мусульманином, иудеем. Тебя не лишат гражданства за то, что соблюдаешь шаббат. Но вера – это одна сторона. А социальное поведение – другая.

Вот идет девушка, она, например, католичка. Возможно, в глубине души она ужасно боится попасть в ад, она исповедуется, но она носит шорты-трусы и обрезанный топ без лифчика. Но уже мусульманка вряд ли так выступит. Может, турчанка. И то она скорее тут (допустим, в Германии) в третьем или четвертом поколении. Новенькие, особенно беженцы из исламских государств – они в другом культурном режиме.

И вопрос: обидно ли мне, феминистке, современной женщине, которая выходит на Slut Walks/Парад Шлюх с плакатами «Маленькое черное платье не означает ДА», «Не говорите нам, как одеваться – говорите им, чтобы не насиловали», и на котором женщины ходят топлес, и пишут «Я шлюха, и что?» — обидно ли, что все это зря, потому что приезжают люди, для которых нормально укутывать женщину в бурку, и которые настаивают, что это их законное право?

Что делать в этой точке, где чужие ортодоксальные верования становятся частью ежедневной антифеминистской картинки? Где они пересекаются и конфликтуют с тем, за что женщины другой культуры боролись долгие годы?

Сначала во Франции, а сейчас и в Австрии запретили носить хиджаб, паранджу и прочие мусульманские женские наряды. В Швейцарии девочек мусульманского вероисповедания обязывают заниматься плаванием в одном бассейне с мальчиками.

Был суд. Но родители проиграли его с жесткой формулировкой: «Швейцария свободна разрабатывать свою систему образования в соответствии со своими потребностями и традициями».

Да, мы формировали эти традиции – и не хотим от них отказываться. Нормально, если люди едут в страну не только от войны, не только за пособиями, но и за нашими ценностями. Или хотя бы делают вид, что принимают их. Стран в мире много. Но в Турции беженцы из той же Сирии не останавливаются.

Адаптация – процесс очень естественный. Если тебе нравится твой новый мир – ты принимаешь его законы без боли. Все складывается само собой. Ассимиляцию можно наблюдать по евреям – немецкие похожи на немцев, марроканские – на марроканцев. Ты врастаешь. Неважно, какая у тебя религия, неважно, хорошо или плохо ты переносишь жару или холод. Не можешь тут жить – уезжаешь, как те же европейские евреи, которые в свое время не выдержали климат Израиля и перебрались в Германию или США.

Но приехать в другую страну и создать здесь свой собственный оазис и делать вид, что вокруг нет этой прекрасной цивилизации, и не принять радостно новый современный мир – это грустно. Да, жаль этих людей, но почему страдать должны и мы? Мы ничего плохого не сделали – наоборот, приютили, помогли, мы выступаем в поддержку, когда начинают орать всякие ксенофобы.

Но я не хочу видеть то, что разрушает мои представления о добре и зле. О цивилизации и варварстве.

В мусульманской стране я надеваю длинные одежды и чем-то покрываю голову. Не то чтобы из уважения, а потому что здесь так принято. Тут такие правила (а часто и законы).

Не знаю, отчего «первый» мир когда-то решил, что всех можно смешать – и не будет проблем. Отчего считалось, что европейцы должны смириться с правилами другой жизни – тот этап, который они пережили лет триста назад. Это просто не может работать.

Я не знаю, что чувствует соседка-турчанка, которая ходит вся в ткани с головы до ног, но мне неловко звонить им в дверь в шортах. Может, им плевать. Но мне не все равно – меня угнетает неловкость, которую я испытываю.

Все наше европейское благополучие построено в том числе и на ценностях – на свободах, правах, равенствах, на сексуальной раскрепощенности, легкости нравов, сумасшедшей моде, провокационном искусстве. Я не хочу вдруг ощущать стыд за эти ценности – лишь потому, что кто-то рядом считает неприличным обнажить волосы.

Добро пожаловать, но ботинки не снимайте.