Михаил Калмыков
С 8 марта прошел почти месяц, так что никто не заподозрит меня в желании угодить женщинам к весенней дате. Нет, разговор чисто профессиональный. Тем более, что весной и не пахнет, и когда на наших улицах расцветут мини-юбки - Бог весть. Просто поделюсь накопленными наблюдениями.
Я резко затормозил. Через улочку Гренель, не глядя по сторонам, метнулся слоноподобный краснолицый человек в расстегнутой куртке с картонкой пива под мышкой. Моего Пежо-405 этот колосс даже не заметил. А я долго не мог прийти в себя: еще немного - и в центре Парижа в столкновении с Жераром Депардье могла пострадать моя казенная тассовская машина. И что я бы сказал страховщикам и родной Финдирекции?
На российском ТВ этот сюжет пришлось бы сопровождать пометками 18+. Экс-первая леди Франции, она же мега-топ-модель и пусть заурядная, но сексапильная певичка, в свете софитов собственноручно отбивает молоточком цену на винном аукционе. И ведь это разрушительное для незрелой отечественной молодежи действо широкой мировой общественностью воспринимается как неотъемлемое достояние французской цивилизации. Эх, Роскомнадзора на них нет!
Безукоризненная лебяжья линия шеи, податливые узкие плечики, хрупкий удлиненный силуэт... Не знаю, что выглядит более женственно, чем бутылка белого эльзасского вина. Единственное неудобство – высокое горлышко затрудняет размещение изящного сосуда на боковой полке стандартного холодильника между десятком яиц и масленкой. Впрочем, это, скорее всего, знак, что надо выпивать всю бутылку до дна. Тот случай, когда желание и возможности совпадают.
Олимпиада должна была пройти в Париже. Это же очевидно! Желание неугомонного выскочки Блэра «поставить запятую» старику Шираку сыграло с человечеством плохую шутку. Лондонская Олимпиада - это недоразумение, она так и не стала «праздником для всех» - ни для лондонцев, ни для остального человечества.
Лучший погреб для вина - морские глубины? Тенденция модная - прогрессивные виноделы все чаще закладывают свою продукцию на созревание и хранение не в винные подвалы, а в море. Кто-то - в качестве научного эксперимента, кто-то - из любопытства, кто-то - в пиар-целях. Поговорим о результатах.
Вступающий в должность новый президент Франции едет в Елисейский дворец только на зеленый свет. У светофоров его электромобиль тормозит, и есть даже время ответить рукопожатием восторженным горожанам. Ах, какой скромняга, этот Олланд! «Я буду нормальным президентом!» Аплодисменты! «Нам нужны достоинство и простота!» Стоит без зонтика под проливным дождем! Меняет второй костюм! Идет в толпу, пожимает руки и целуется с избирателями! Всеобщий восторг и ликование! Прямо народный президент!
«Народ, имеющий триста двадцать пять сыров, - неуправляем». Президент Шарль де Голль знал, о чем говорил. И подал-таки в отставку. Нынешним французским правителям приходится еще тяжелее - со времен генерала количество сыров во Франции увеличилось раза в полтора. Но от желающих в президенты - отбою нет.
Орсэ - единственный вокзал Парижа, к которому не ходят поезда. Четверть века назад перроны превратились в залы лучшего в Европе Музея изобразительных искусств. И только откуда-то из парижских недр, словно из исторических глубин, прорываются к поверхности глухие перестуки подземки. Они заставляют вибрировать подошвы и проникают в мозг, уже наэлектризованный прикосновениями к тайнам Искусства и мучениям его творцов.
…Первым рефлексом было гневно запустить этой бутылкой в голову коллеге, который осмелился привезти мне в подарок из Франции «Шато Жискур» (Château Giscours) 2000 года. И сопроводить малопечатной назидательной тирадой типа «Мы за честные вина!»
Может, Антонио и впрямь был неплохим композитором, как говорят знатоки, но психотерапевтом он был, прямо скажем, никудышным. Иначе не советовал бы Моцарту: "Коль мысли черные тебе придут - откупори шампанского бутылку…".
Ощущение такое, будто Дэвиду Копперфильду удался лучший его фокус. Что там Биг-Бен или Бранденбургские ворота! Пропал сразу целый Канн – несравненная столица нескончаемых фестивалей и Мекка кинозвезд.
Французы неисправимы. Будут кипеть предвыборные политические страсти, падать евро, зашкаливать безработица, шуметь кинофестивали, меняться климат, расти штрафы за неправильную парковку, но в конце сентября жители Пятой республики озаботятся главным: пополнением своих винных погребов.
В начале 90-х Бордо, как мне казалось, наглядно демонстрировал, что такое пыль, точнее даже грязь столетий. Однако через десять лет город почти кардинально изменился – вернул себе белизну архитектуры, ликвидировал проблему пробок и обрел яркую уличную жизнь.
Меня всегда занимал вопрос, что чувствует человек, когда знает, что выпивает последнюю бутылку знаменитого вина старинного года? Ну представьте себе. Ваша дама сняла фамильную драгоценность и – раз! – выбросила в пропасть. Или вы купили раритетный паккард и – решили проверить, быстро ли его расплющит асфальтовый каток.
Французская политическая жизнь куда круче кассовых кинокомедий. И заграничным наблюдателям надо очень долго раскладывать политический пасьянс, чтобы уяснить, в какую электоральную ловушку может попасть Франция уже через несколько месяцев.
