.... Дело было в 1999 году на очередном Международном винном салоне VINEXPO в Бордо. Город плавился от июньской жары и духоты, дегустаторы прятались в тень выставочных шатров. Самые хитроумные знатоки винных сюрпризов сгрудились на палубе знаменитого крейсера «Кольбер», стоявшего в то чудесное время на пенсионном приколе у набережной Гаронны.
Когда-то этот ракетный корабль был флагманом французского флота, именно на нем генерал де Голль в 1967 году приплыл в Канаду, чтобы взбудоражить Северную Америку призывом «Да здравствует свободный Квебек!» (чувствительные канадцы до сих пор расколоты по отношению к французскому президент-генералу).
А огненным летом 1999 года вторую жизнь во французский аналог «Авроры» пытался вдохнуть один из самых неугомонных виноделов Луары Жан-Луи Саже, владелец дома «Ги Саже». Этот подвижный, словно ртуть, человек наполеоновских масштабов заполнял собой все информационные поры обильно потеющей на жаре общественности.
Было от чего поволноваться: на палубе «Кольбера» официанты в матросках раздавали для дегустации пуйи-фюме, которое четыре года пролежало под 25-метровым морским покровом у берегов Бретани. Как рассказывал мне Жан-Луи, им двигал не научный расчет, а скорее любопытство, природная заряженность на эксперимент, детский вопрос: «А что получится?»
В 1995 году в море было отправлено несколько тысяч бутылок пуйи-фюме отменного урожая. Для винограда совиньон, из которого делается это белое вино, четыре года – вполне сносный период для полной готовности. Несколько контейнеров с полусотней ящиков вина оказались, однако, унесенными предательскими морскими течениями (или неизвестными подводными жителями?). Оставшиеся были подняты на поверхность в 1999-м, чтобы сравнить с тем вином, которое собрано с тех же виноградников в тот же самый год, но вызревало в традиционных сухопутных подвалах.
На дегустационных столах, расставленных между военно-морскими атрибутами «Кольбера», в серебряных ведерках охлаждались две одинаковых на первый взгляд бутылки. Догадаться, какая из них была выловлена в морских глубинах, не представлялось возможным – этикетки были чистенькие, поскольку наклеивались уже после «улова».
«Одна бутылка – «вино земли», другая – «вино моря» (Vins de Terre и Vins de Mer)», – гордо комментировал Жан-Луи. И хитро вопрошал: «Угадаете?»
Перед публичной презентацией на бордоском солнцепеке вина тщательно исследовали в сугубо научных лабораториях. «Никакого химического отклонения в винных формулах при анализах обнаружено не было», - заверил Саже.
Пришлось включить мозги и рассуждать логически. Если вино находилось на такой глубине под водой, значит, оно хранилось при температуре более низкой, чем в погребах. А посему процесс вызревания вина был, по моему разумению, очевидно, несколько замедлен. И, следовательно, самонадеянно рассуждал я, на вкус вино должно быть чуть более кислотным, чуть более свежим. Я смело отхлебнул из обоих бокалов.
Никакой разницы!
Отхлебнул еще. С тем же результатом. Понял, что такие тонкости не для меня, успокоился и стал больше закусывать. Благо было чем: на «Кольбере» угощали мидиями, ракушками всех видов, креветками, каракатицами, кальмарами, осьминогами и прочими обитателями морских глубин.
Признаюсь честно: закуска была куда более разнообразной, чем вина. Хотя знакомый французский энолог заявлял, что уловил в «вине моря» отчетливый йодистый привкус. На мой резонный вопрос: «Химия же не показала!» ответил: «Мой нос круче химии!» Я не стал его разубеждать, хотя, честно говоря, меня подмывало рассказать коллеге, как в начале дегустации я по-дружески шутливо поменял его бокалы, пока он увлеченно тыкал вилкой в скользкую креветку... Авторитетный энолог потом подробно отписался в престижном винном журнале.
Жан-Луи благополучно продал к 2000 году большую партию парных бутылок, имевших особый спрос перед Рождеством, – никто не скажет, что пуйи-фюме нехорош под праздничные устрицы (смотрите одну из прежних моих колонок).
Лет пять уж как нет волшебного крейсера – жесткий мэр-реформатор Бордо, бывший премьер-министр Ален Жюппе, посчитал расточительством ежегодное выделение полумиллиона евро на содержание «Кольбера», который своим воинственным видом якобы подрывал масштабный проект реконструкции набережных города. Грозный некогда ракетный крейсер упокоился с 2007 года на кладбище кораблей Ландевенек в той же самой Бретани, у берегов которой когда-то выдерживал свои пуйи-фюме луарский Наполеон Жан-Луи Саже.
Но эксперимент Саже под влиянием восторженных публикаций оказался заразительным. То один, то другой виноделы отчитываются о своих опытах по переносу винохранения на морское дно.
Пока, кроме улыбок, эти отчеты ничего революционного не вызывают. Ну, например, бордоский винодел Франк Лабейри погрузил свои 8 000 бутылок кот-де-бордо на 8-метровую глубину залива Аркашон, по соседству с устричными плантациями. Натуральным образом, облепленные мелкими ракушками и устричными створками бутылки куда удобнее, как я убедился, оказалось продавать не в традиционных ящиках, а в корзинках для устриц. Теперь Лабейри решил погрузить свои бутылки – и не только белого, но и красного – аж за 150 км от берега в подводную нишу, на большую глубину и сразу на много лет...
Говорят, что там, в морских глубинах, при низких постоянных температурах, в полной темноте, в отсутствии микробов вино вообще не будет эволюционировать, потому что проникновение кислорода в бутылку исключено, если пробка, конечно, не бракованная.
Проверить это можно только опытным путем. Но что может дать такое хранение, точнее, консервирование вина? Кому это может быть по-настоящему интересно?
Разве что нашим потомкам, которые лет через сорок или сто смогут попробовать вино таким, каким его делали наши современники. Ведь сорта винограда, технологии его выращивания, винификации, наконец, вкусы эволюционируют, и можно уверенно утверждать, что через пару поколений вина будут не такими, как сегодня.
Нам тоже было бы интересно, какое вино подавали при дворе Генриха IV или на балах у Людовиков.
Так что – вперед, к глубинам! Чего не сделаешь ради тех, кто придет после нас, – будущих любителей красного и белого!
P.S. А, вообще говоря, лучшими хранителями вин для будущих поколений были пираты и айсберги: сколько отменных бутылок оказалось в морских глубинах их стараниями. Время от времени они извлекаются на поверхность и пользуются бешеным успехом на аукционах. Вон, шампанское с «Титаника» прекрасно пролежало целый век на глубине 3 800 м и окупило всю водолазную операцию.
Тут главное – чтобы пробка была хорошей.
P.P.S. Впрочем, мы пока совсем ничего не говорили о морской выдержке вина в бочках. А ведь есть и такие эксперименты. Говорят, перспективные.
Не берусь комментировать – не пробовал.
