Едва не запрещенный этой бдительной авторитетной инстанцией Волк из «Ну, погоди!» трясется от жуткой несправедливости. Оболганная родительскими комитетами Старуха Шапокляк просит нервных не смотреть. Ветеран антиалкогольной кампании Егор Лигачев вообще нервно курит в туалете...
Карла Бруни-Саркози, за пять лет успевшая из сомнительного шоу-бизнеса сходить в хозяйки Елисейского дворца, родить дочь под международные овации, записать пару альбомов и с треском бездарно проиграть с мужем президентские выборы, патронировала самое медиатическое винное шоу Франции – торги в бонском Хосписе.
На этот раз обошлось без заморозков и даже без дождя, вопреки тому, что обычно бывает в конце бургундской осени. Было зябко, но народ легко согревался дегустациями и презентациями. В 152-й раз в средневековом Боне – не путать с бывшей столицей ФРГ (та с удвоенной «н») – прошел аукцион по продаже вина нового урожая. Именно в конце ноября, точнее, в его третье воскресенье, для мирового виноделия задается годовой тренд – в ценах, в объемах, кто покупает и с каким настроением.
Стягивая в защитном кураже свои древние крепостные укрепления к городскому центру, Бон чем-то похож на бургундскую улитку – чудное местное лакомство, подкрепляющее почвенническую природу здешнего вина.
В период торгов вся бонская жизнь крутится вокруг основанного еще в 15-м веке хосписа. Его пестрая узорчатая бургундская крыша заботливо прикрывает от осенней непогоды винных профессионалов и любителей – а значит, всех.
Попробуйте сказать, что виноделие не является благочестивым занятием! Средневековая богадельня вот уже пять с лишним веков лечит, кормит и поит своих пациентов прежде всего за счет собственных виноградников. Красные поммары, вольне, савиньи, кортоны, белые мерсо и пуйи составляют главное богатство этого края.
За полтыщи лет здешний хоспис составил себе завидную коллекцию виноградных плантаций в самых престижных уголках Бургундии. Почти три десятка виноградников общей площадью 60 Га были в разное время переданы их владельцами в дар больнице в знак признательности за ее заботу о сиром малоимущем населении. Богатые меценаты были убеждены в благотворном воздействии вина на здоровье людей.
Так незаметно для окружающих хоспис превратился в самое крупное и авторитетное в Бургундии винодельческое хозяйство. В его штате наряду с врачами и медсестрами предусмотрена уважаемая должность управляющего винными подвалами. Никита Михалков удивится, но эта должность зовется режиссер. Именно в его ведении находятся сбор винограда и процесс винификации – вплоть до того момента, как вина будут разлиты по бочкам в 228 литров каждая. Затем они и поступают на Бонский аукцион, впервые состоявшийся в 1859 году.
Нет ничего прекраснее, чем первые капли молодого вина, неизбежно проливаемого на быстро и стыдливо розовеющие крутые девственные бока новых дубовых бочек в подвалах хосписа. Один из десятков сомелье с огромными стеклянными пипетками набулькает вам в дегустационный бокал полагающуюся дозу.
Вы не вызываете у него подозрений, потому что имеете пригласительный билет на редкую вечернюю процедуру – предварительную, перед завтрашним аукционом, пробу нетронутых вин. Вспомните про право сеньора на первую брачную ночь. Инстинкт – низменный, конечно. Но удовольствие же, черт возьми!
Эти пока молодые, бьющие нерастраченной энергией вина потом банально разойдутся по свету, а вы унесете отсюда долгое послевкусие от неправедного сознания собственной причастности к элитному кругу лиц, якобы разбирающихся в вине.
Осторожно! Отхлебывая с энтузиазмом молодое скулодробительное от ядреной терпкости вино, помните: вы находитесь только у первой бочки. Впереди сотня других, так что старайтесь рассчитать собственные возможности. За полтора десятка лет, что я наезжаю в ноябрьский Бон, видел несколько российских неофитов, ставших жертвой этой обманчивой бургундской виагры и норовивших вызывающe прикорнуть за одной из 228-литровых бочек.
Прежний многолетний режиссер бонских подвалов Андре Поршере после долгой вдумчивой дегустации слезно сокрушался в мою несуществующую жилетку: «Так жаль расставаться с вином нового урожая: это словно ребенок, которого ты родил, но доводить до ума будут другие». Но что делать, такова традиция Бонской богадельни – дальнейший процесс изготовления вина, его вызревание и розлив по бутылкам из бочек будет осуществляться оптовыми покупателями.
А вот чтобы им стать, надо победить на аукционе. Тут все по-честному, это вам не электронные торги на виртуальной интернет-площадке «госзакупок». Народ собирается под камеры в огромный зал и реально начинает бороться за каждый лот. С начальной цены по 9–15 тысяч евро за бочку – и много, много выше.
А за торгами сквозь стеклянные стены следят сотни наблюдателей из народа, у кого не хватило денег на входной билет.
Как правило, аукцион патронирует известный актер или политический деятель. Но этот раз в этом качестве приглашены были Карла Бруни, Жерар Депардье и харизматический бургундский футбольный тренер Ги Ру. Депардье в последний момент не приехал. Ги Ру не разменивал футбольную харизму на пространные речи, поэтому основной удар на торгах пришлось выдержать Карле.
Сначала бывшая первая леди заметно тушевалась, то и дело кокетливо сбиваясь на английский: «Ну же, цена такая низкая!» На что Ги Ру кротко заметил: «Это только дебют матча, соперники присматриваются друг к другу».
В конце концов актерская смекалка и школа Елисейского дворца сделали свое дело. Тон Карлы становился все более игривым: «Я же вижу, как вы этого хотите, месье в пятом ряду!»
Ее даже попросили спеть, чтобы поднять ставки. Она отнекивалась, предлагая подождать скорого выхода ее нового альбома.
Торги достигли кульминации во время нешуточной борьбы за так называемый президентский лот – большую 350-литровую бочку кортона гран-крю. По традиции выручка пойдет на благотворительные цели, в этом году - на помощь больным эпилепсией и на борьбу с неграмотностью. Бруни пожаловалась, что более 3 млн французов плохо читают и еще хуже пишут.
На отметке 200 000 евро Карла сорвала аплодисменты, обещав, что сама лично привезет эту бочку победителю торгов. А на планке в 250 000 евро заявила, что вместе с ней и бочкой приедет и ее супруг Николя Саркози.
Это неосторожное обещание произвело фурор среди традиционно правых бургундцев, но их домашнего капитала явно не хватало для активизации торговли. В результате победителем стал украинский деловой человек, как его представили, Игорь Янковский. Он заплатил 270 000 евро. Это высокий результат, но Карла в качестве ведущего аукциона не дотянула до рекорда киноактера Фабриса Луккини, который со своей фантастический энергетикой раскрутил заморского оптовика два года назад аж на 400 000.
Впрочем, вот покопался в своих архивах и обнаружил, что в 1999 году, когда торги вела Кристин Скотт-Томас («Английский пациент»), бочка мерсо ушла всего-то за 70 000 евро – тогда впервые аукцион шел в еще не существовавшей тогда европейской валюте.
Инфляция, знаете ли...
Янковский оказался действительно весьма деловым человеком и, выслушав полагающиеся по такому случаю аплодисменты, честно признался журналистам, что верхней планки на торгах себе вообще не ставил, потому как все равно продаст эту бочку на таком же благотворительном аукционе, но уже на Украине. И явно не без выгоды. «Здесь проигравших не будет», – радостно прокомментировал он, позируя со своей супругой на фоне бонского хосписа.
Привезут ли бочку кортона на Украину лично Бруни и Саркози, как это было обещано жарким авансом? Это можно будет сказать не раньше весны 2014 года – до тех пор вино, согласно контракту, будет созревать в подвалах крупного бургундского оптовика Альбера Бишо.
«Чего тут думать – надо везти! – сказал мне сосед по аукционному креслу. – Особенно, если Саркози хочет добрых отношений в Европе. Как у нас в Бургундии говорят, хочешь мира – готовь вино!»
Общий же вывод торгов такой: бургундского вина урожая 2012 года будет меньше раза в полтора, чем 2011-го. И оно будет дороже. Тоже раза в полтора. Обе новости, как мы понимаем, не из разряда поднимающих настроение.
Но и они не помешали всеобщему традиционному пиршеству за бортом аукционного зала. Два выходных дня миролюбивые бургундцы и их гости не покидали винных погребов: дегустация бургундских вин приобрела общенародный размах. Любой мало-мальски значимый винодельческий или торговый дом – вплоть до таких гигантов, как «Рен Педок» или «Бушар-старший и сыновья» – считает для себя великой честью приоткрыть в такие дни содержимое своих подвалов. И где, скажите, еще можно попробовать мерсо 1948 года или кортон 1956-го?
Любители попроще давно протоптали дорожки к местному дворцу конгрессов, где проходит выставка бургундских вин. Здесь представлен весь вытянутый на 300 км с севера на юг знаменитый винодельческий регион – от шабли до божоле.
Плати 5 евро за бокал или 10 евро за металлическую дегустационную плошечку татвен–и хоть до вечера обсуждай достоинства и прочие нюансы мюзиньи и монраше, шамболя и мази-шамбертена, вольне и поммара, савиньи и эшезо.
Имел неосторожность спросить у одного из местных знатоков, как он оценивает извечный спор между бордо и бургундским. И услышал: «Бордо, как утверждают, прописывают врачи. Из чего вывод, что это – вино для больных. Пейте бургундское – и вы никогда не заболеете. Это вино для здоровых людей».
Судя по тому, как вечером, отдегустировав и отдискутировав, все вдруг сели за руль и бодро разъехались по домам, так оно и есть.
Ни о каких гаишных штрафах в нетвердой европейской валюте здесь никто никогда не слышал. И то правда: евро держится на ногах куда хуже, чем привыкший к качественным напиткам бургундец.
