Можно обсуждать эту теорию сколько угодно, но факт остается фактом: «чужих» в Финляндии не было никогда. Как фактора. Нет, конечно, есть цыгане (по-фински их зовут mustalainen — «черные люди»), есть шведы, на севере — саамы. Но это все тоже не фактор, потому что интербридинга не происходит. Настоящий финн как антропологическая единица весьма узнаваем. Если у кого-то есть «русская мама» или «русская бабушка», то она, как правило, тоже финка, только согнанная с бывших земель на Ладоге советскими войсками. Выдающиеся финские кинематографисты Аки Каурисмяки и его оператор Тимо Салминен часто говорят о русских корнях, но это тоже в сильном приближении надо рассматривать.
Таким образом, в классическом понимании финский национализм обращен не вовнутрь общества, а наружу – как состояние общества при наличии большой страны рядом, с которой сложные исторические связи и конфликты. Вы будете смеяться, но главным манифестом финского национализма, то есть строительства нации, была «Калевала» (карело-финский поэтический эпос — Примеч. ред.). Именно она способствовала росту национального самосознания, которое потом и привело нацию к вопросу об отделении от России. Ну и плюс немного марксизма, так что получилось две основные силы: Valpas — приверженцы классовой борьбы и Mäkelin — приверженцы борьбы национальной.
Мы не должны забывать, что финский национализм, направленный на борьбу с русским влиянием, сформирован философом-гегельянцем Юханом Вильгельмом Снельманом. Он создал партию Fennoman в 1830-х. И был он вообще-то швед.
Заново о себе финский национализм заявил в 1995 году созданием партии Perussuomalaiset – «Истинные финны» со слоганом Maassa maan tavalla («В чужой монастырь со своим уставом не лезь»). Это была реакция на начинающуюся миграцию в Финляндию. Их предложения по поводу мигрантов достаточно разумны. Например, не давать государственные деньги на сохранение культуры мигрантов. Приехали – адаптируйтесь и работайте как все. «Истинные финны» называют себя «партией трудящихся», и в экономической своей программе мало чем отличаются от остальных финских партий, требуя поднять пенсии и стипендии, понизить налоги и обеспечить поддержку сельскохозяйственных регионов.
«Истинные финны» не любят Евросоюз и НАТО, поскольку считают, что обладают всеми возможностями, чтобы самостоятельно обеспечить процветание и построить социальное государство всеобщего благосостояния. Их тут же заклеймили как популистов. Также в 1998 году появилось движение Suomen Sisu, которое выступило против политики мультикультурализма. Тогда иммиграция из стран, никак не связанных с Европой, была мала. Парни еще не знали, что это все цветочки. Suomen Sisu не принадлежит ни к одной партии, а их лидер избирался в парламент от «Истинных финнов».
В тучные нулевые возник новый фактор русской инвазии – массовая скупка имений на приграничных территориях. Кого-то это раздражало, но все молчали, потому что знают цену деньгам. Лендлордов из России стало в Финляндии столько, что в парламенте всерьез начали рассматривать варианты запрета россиянам покупать дома и земли. Хотя, конечно, это выглядело несколько антидемократично.
Это тоже сыграло на рост популизма и национализма. Особенно когда деньги у русских начали кончаться. В 2007 партия «Истинные финны» стала третьей по величине в парламенте, собрав 19.05% голосов на выборах. В 2015 они откатились до 17.65%, но при этом стали второй по величине партией, представленной в законодательном органе республики.
Дальше началось самое интересное. Наши популисты стали терять популярность. Дело не в том, что кому-то не нравятся их взгляды. Начался чудовищный неконтролируемый процесс миграции беженцев из Сирии по всей Европе. Другое дело, что «сирийские беженцы» – часто никакие не сирийцы, а афганцы, тунисцы, марокканцы, афганцы и купившие сирийский паспорт албанцы.
Избиратели решили, что «Истинные финны» их обманули, нарушили обещание остановить приток мигрантов. Но они ничего не могли сделать, так как на страну оказывается давление со стороны Евросоюза, и Финляндию заставляют брать беженцев в рамках квоты, которую также распределяет Евросоюз. Реально сопротивляться этим квотам смогли только Австрия, Венгрия, Польша, за что их регулярно полощут не только в европейских «правильных» СМИ, но и с трибуны Евросоюза. Финляндия на такое решиться не могла.
Резкая потеря доверия избирателя к «Истинным финнам» произошла вовсе не из-за того, что популизм проигрывает как концепция, аиз-за того, что евробюрокаратия оказалась сильней. Но это тоже Пиррова победа, потому что пружина сжимается и можно еще какое-то время навязывать стране иммигрантов. Но чем хуже реальная, а не пропагандистская обстановка, тем сильней потом пружина разожмется. Тогда «Истинные финны» могут показаться милыми старичками с удочками на пруду.
Уже не «националистические традиции» выглядят опасными, а стремление Евросоюза разбудить в людях самые низменные инстинкты, которые пока подавляются христианскими установками. Ими пронизана вся жизнь Финляндии. Но отец наш Лютер ничего не писал про «вторую щеку», а стремление евробюрократов привести на место популистов реальных нацистов под сладкий лепет «обо всем хорошем» – это уже страшновато.
Только одно хорошо: нынче ни финским популистам, ни финским националистам нет дела до русских – у них теперь другое веселье.
