Какое-то время я прикидывал, как это все пристегнуть к Европе и с чего начать, но так и не придумал. Спустившись в метро, я открыл новую книгу Ларса Свендсена «Философия страха», прочитал первую строчку и понял, что она – именно то, что мне нужно. Эврика! Свендсен – норвежец, европеец, а значит, формальности будут соблюдены. Итак, цитирую Свендсена: «Этот текст есть результат дошедшего до предела раздражения... Все, что написано под влиянием раздражения, обычно отличается полемичностью...» И продолжаю (уже от себя).
Жизнь мумий не должна пересекаться с жизнью людей. Это просто свинство – вмешивать их в наши затеи, одних выкапывать, превращая в лабораторные образцы, а других, которые лежат как музейные экспонаты под табличкой «Руками не трогать», мариновать здесь, не желая предать земле... Откопали, полюбопытствовали – положите назад, если вы воспитанные люди или таковыми себя считаете. Если вы в состоянии уважать права другого человека, даже того, который жил тысячи лет назад. Ведь человек после смерти по определению имеет право на покойное существование.
Но жизнь у них беспокойная. У фараонов, могилки которых разворовали, а самих, высушенных, выволокли из-под земли, распродали, разбазарили по косточкам, вывезли черт-те куда и пристроили в кунсткамеры, цирки уродов и музеи... У древних жителей Ирландии, провалившихся в болотную трясину, да так и законсервированных пластами торфа... У ледяного человека, накрытого лавиной в Швейцарских Альпах 5 тыс. лет назад, или найденной на Алтае доисторической принцессы... У перуанских мумий, которых возят с гастролями по миру… У политических гениев прошлого – святынь с истекшим сроком годности, совершенно утративших смысл и растерявших всяческое уважение.
Кстати, никакой антинаучной крамолы и мракобесия. Я за прогресс, но прогресс неаморальный, коего, наверное, не существует... И я настаиваю: выкопали мумию, просветили кости, измерили, отщипнули на пробу то, что там еще осталось, растворили, открутили на центрифуге, определили группу крови и классифицировали ДНК, удостоверились, что она ела, чем болела и не произошла ли от кровосмесительных браков, вывернули наизнанку под микроскопом, изучили вдоль и поперек с помощью томографа, показали по каналу «Дискавери», ну и верните ее туда, откуда взяли! Положите на место! И не в музей, не в шкаф под стекло. Чтобы на останки не пялились толпы странствующих зевак. Чтобы не возбуждали они маньяков-политиканов. Чтобы неграмотные повстанцы-грабители в борьбе за социальную справедливость не поотрывали мумиям головы, как недавно в Каирском музее...
Кажется, что с высоты высокотехнологичного века и своего научного цинизма мы уже можем ни перед кем не оправдываться, экспериментируя с телами тех, кто не давал на это разрешения. Не делай мы этого, нам, кажется, дышалось бы чуть свободнее и жилось счастливее. Потому что есть на земле неприкосновенные вещи. И неписаные, но работающие законы, преступив которые легко сломать в голове человечества тонкий балансир, уравновешивающий зло и добро, ложь и правду, черное и белое.
Материалистическая точка зрения на тело, которое после остановки биохимических процессов становится просто трупом, не заслуживающим внимания никого, кроме как патологоанатома и гробовщика, не слишком убедительна и слишком бесчеловечна, как, впрочем, и культовое поклонение рукотворным консервированным талисманам.
В очередной раз всплыл вопрос, что делать с мумией Ульянова (Ленина). И мне это удивительно. Потому что это не должно обсуждаться. Его нужно похоронить и закрыть тему, закончив игры в политическую некрофилию. Не испытывая ни малейшей симпатии к вождю мировой революции – субъекту, инициировавшему в стране адскую кровавую круговерть, – я, руководствуясь не идеологическими соображениями, а исключительно правилами приличия, понимаю – его место в земле.
Не будем раздувать из этого чудовищное оскорбление чувств горстки старых большевиков, если сегодня таковые найдутся. Куда более страшными и по-настоящему безумными для меня сегодня выглядят кафе и веселый, сверкающий огнями ГУМ-каток, соседствующие рядом с Кремлевской стеной – некрополем и мавзолеем с лежащим внутри покойником (биологически-идеологическим препаратом). Неужели гумовцам и тем, кто веселится и ликует, совершенно отказало чувство реальности? Неужели внутренний цензор, который называется совесть, тихо не прошептал: «Нет, так нельзя»?.. Ведь никому же не придет в голову устраивать аттракционы и праздничные гулянья с фейерверками ни на Ваганькове, ни на Новодевичьем. И речь сейчас не об идеологии и политике, речь о здравой и правильной традиции. У людей принято предавать земле или сжигать мертвое тело и более его не беспокоить.
Раскопки гробницы Тамерлана начались в Самарканде 16 июня 1941 года в связи с постройкой у мавзолея Гур-Эмир гостиницы «Интурист». Строители гостиницы перекрыли один из арыков, и вода пошла в гробницу и затопила склеп. Учитывая нависшую угрозу гибели захоронения древнего воителя и властителя, известный археолог Герасимов, который вел раскопки, принял решение ускорить работы. Но ученые и рабочие были встревожены надписью на одной из надгробных плит, защищавших могилу Тамерлана: «Нельзя тревожить дух усопших» – и не на шутку обеспокоены словами аксакалов, твердивших: «Не делайте этого – начнется война!» Но решение было принято. 19 июня 1941 года при вскрытии герметизированного гроба странное облако испарений ароматических веществ мгновенно заполнило все помещение гробницы. Останки Тамерлана были спешно извлечены из гроба, упакованы и отправлены в лабораторию. И война началась.
Археологическая легенда о «духе Тамерлана, выпущенном из гроба», похожая на трейлер американского 3D-блокбастера для семейного просмотра, наверное, всего лишь сказка. Очень бы этого хотелось. Грустная сказка о неприкосновенности личности и останков человека, где бы он ни жил, когда бы ни жил и кем бы он ни был.
Вы скажете – автор бредит и несет ахинею. Тут с живыми такое делают, а он про мумии, покойников тысячелетней давности, которым все равно...
Да, мертвые не обижаются. Но ведь мы хотим, чтобы нас живых уважали и соблюдали наши права. Это справедливое желание. Но для этого нужно уважать самих себя, достойно относясь к костям и могилам. Мы можем защитить себя, а мертвые нет. А раз так, то, пожалуй, стоит похоронить, упокоить тех, кто должен быть в земле, и перестать совмещать мемориал на Красной площади с балаганом. «Уважение» – здесь не слишком удачное слово. Речь о соблюдении каких-то жизненно важных базовых человеческих принципов – того немногого, что пока еще отличает нас от представителей животного мира.
Буквально вчера я услышал обезоруживающую в своей очевидной неоспоримости фразу: «Мы живем в эпоху постгуманистического общества». Она объясняет многое, и, кажется, с ней нельзя не согласиться. Я подумал над этим и не согласился.
