Иногда, когда я слышу, вижу в кино или на сцене какого-то по-настоящему интересного, достойного человека, слышу или читаю его верные слова, возникает непреодолимое желание увидеть его близко. Поскорее увидеть... Не знаю зачем. Ну, чтобы обрести уверенность в том, что мир не катится в тартарары, убедиться в реальном существовании этого человека или задать ему какой-то вопрос, ответа на который у меня нет. А может, просто чтобы, пожав ему руку, поблагодарить, сказать что-то доброе, выразить симпатию или, ощутив его флюиды, зарядиться энергией, талантом, силой. Ничего необычного в этом нет. Мало того, я считаю, что это вполне естественно, совершенно по-человечески и очень важно. Спешил же я смотреть на гробницы фараонов, Великую Китайскую стену и Золотой храм в Киото, торопился к Эйфелевой башне, к Биг-Бену, к Кутб-Минару в Нью-Дели, чтобы увидеть их близко, рассмотреть детали, прочувствовать настроение. Достижения человечества велики, но куда интереснее люди, постройки человечества высоки, но люди – выше. К тому же, если и не увидишь какое-то чудо света немедля, есть возможность сделать это через 10 или 20 лет, а пропустив, проморгав, проспав заинтересовавшего тебя человека, может так случиться, что не увидишь его никогда. Хотя бы потому, что дороги не пересекутся. И стоит постараться увидеть нужного тебе индивидуума, который живет в одно время с тобой на планете Земля и чем-то тебя по-настоящему притягивает и затрагивает...
Когда в первый раз в модном европейском баре я увидел его светильники в виде золотых автоматов Калашникова, поставленных на попа и украшенных абажурами, и полноразмерных лошадей из папье-маше с лампочкой во лбу, я, давно сытый коммерциализированным арт-эпатажем, восстал внутренне: «Боже мой, какая же постиндустриальная лепнина! Трэш! Неужели с фантазией беда?!» А в это время люди вокруг меня с придыханием повторяли два слова: Филипп Старк, Филипп Старк, Филипп Старк...
Через какое-то время я стал обращать внимание, что это имя стало все чаще появляться у меня в новостной рассылке, я натыкался на него в Интернете, в журнальных публикациях, в отельных и ресторанных релизах. Если перед глазами начинает мелькать чье-то имя – мелькает оно не случайно, по крайней мере у меня так. Старк был всюду! Мало того, ореол дизайнерского солнца, взошедшего над миром, прочно подпирали шаблонные словесные конструкции, регулярно повторяемые сотрудниками PR-агентств: «звезда мирового дизайна», «живой классик», «всемирно известный архитектор», «самый востребованный дизайнер планеты», «культовая фигура», «создатель проектов, ставших иконами». Слыша все это, я думал: «Вот ведь какой вездесущий этот господин – куда ни плюнь, в шедевр Старка попадешь! Тотальный Старк! Все заполонил своими проектами, все! Вот это раскрутка! Заколачивает, наверное, парень не покладая рук и не отходя от кассы!» Не было в этом недоброй зависти, скорее разной степени раздражение от глобального культличностного флера. Разумеется, каждый человек трактует окружающий мир по меркам ему привычным и имеет право быть необъективным, к тому же инспирированный группой товарищей какой-нибудь художественный талант, коему внезапно и все одновременно начинают приписывать статус гения, имеет место в природе... Да-да, известность, востребованность можно получить по дружбе, а признание и любовь – купить за деньги. И крайне сложно не впасть в подозрительность и отогнать от себя назойливый призрак выглядывающей из рукава новоявленного/новообъявленного титана скульптуры, живописи или дизайна крысиной мордочки маркетинга.
Этим летом, остановившись в новом парижском отеле Le Royal Monceau, я оказался внутри Старка, внутри объекта, им созданного. Вышел, так сказать, без скафандра в его звездную художественную вселенную. И понял, что с трудом в ней дышу. Только через три дня я начал привыкать к внутреннему, так сказать, убранству отеля и логике его пространств. Старк совершенно задавил меня избыточностью, бесконечным множеством элементов, нагромождениями, немыслимыми полосками, росписями, сочетаниями несочетаемого, блеском хрустальных люстр и отражениями в тысячах зеркал... Я чувствовал себя потерянным, когда спал на трехспальной, нет, четырехспальной кровати, стоявшей по диагонали номера перед огромным черным ТВ-экраном, отражавшим мой потусторонний быт. Я не понимал, где я, заходя в хромированно-зеркальную ванную комнату, полную народа: толпа состояла из меня самого, размноженного бесконечно-тысячекратным тиражом. Я чувствовал себя неспокойно, оказавшись в окружении немыслимого числа хищных клешней омаров, мультиплицированных зеркальными стенами в красно-серебряном зеркальном туалете, – большой серебряный омар висел здесь над унитазом... Ощущения окружающей меня массовки были и в пустом лифте, но апофеоза мои зеркальные приключения достигли, извините, в туалете лобби, где не было омаров, а еще не было дверей и стен – только зеркала. Здесь я потерялся. На протяжении 10 минут я бился лбом в стекло и не мог найти выхода, пока не увидел толпу клонированного туалетного уборщика, который указал мне путь из зазеркалья. Чего я тогда только не сказал в адрес Старка. От безличных «китч, дурновкусие, адский гламур для озабоченных собственным изображением арабских шейхов и больных тяжелой формой нарциссизма кинозвезд» до персонифицированных заключений, самое мягкое из которых было «псих».
Через пару месяцев, уже осенью, мне пришла информация о строящемся в Москве большом премиальном жилом комплексе «Баркли Парк». Оказалось, что «всемирно известный дизайнер», то есть Старк, успел отметиться и здесь – он проектировал внутренние пространства домов и вокруг них и даже создавал интерьеры квартир. Я просмотрел релиз, нашел в нем информационный повод для новостной заметки и хотел было заняться чем-то другим, но открыл фотографию, которая была приаттачена к релизу. Господин, которого я увидел на ней, мне сразу понравился. Каково же было мое изумление, когда оказалось, что человек в джинсах, куртке, стоящий в строительном котловане и смотрящий куда-то вверх, смотрящий в небо, и есть Филипп Старк. И было что-то в глазах и в лице этого господина совершено некоммерческое, что-то совершеннейшим образом опрокидывавшее мое представление о скором на руку, оборотистом трендовом живчике-дизайнере, проворно берущемся за все, что ни предложат... Не только персонаж на снимке меня впечатлил, но и сама фотография, подкупившая меня своей художественностью, – на руках Старка были надеты оранжевые строительные перчатки совершенно в цвет бульдозера на заднем плане. Да, ответик задумали эффектный – яркие элементы для оживляжа! Снимок не шел у меня из головы, пока я не понял, что хочу задать Старку вопросы журнального блиц-интервью – короткие вопросы о жизни, подразумевающие короткие ответы. И через пиаровцев «Баркли» я отправил Старку список.
Он ответил через месяц. Еще время ушло, чтобы умаслить в заходе к интервью компанию «Баркли», сделать перевод и заверстать разворот. Но в конце концов материал был напечатан.
Вот как ответил Старк.
1. Ваше представление о счастье?
– Быть достойным того, чтобы жить.
2. Ваш идеал из числа ныне живущих людей?
– Ни богов, ни господ, но я восхищаюсь учеными.
3. Кого вы считаете главной любовью вашей жизни?
– Мою жену Жасмин. Она внеземная.
4. Что вы считаете достижением всей вашей жизни?
– Свои попытки быть достойным того, чтобы жить.
5. Ваше величайшее сожаление в жизни?
– То, что я не стал ученым или композитором.
6. Если бы вы могли начать свою жизнь сначала, то что бы вы изменили?
– См. предыдущий ответ.
7. Какой профессией вы никогда не стали бызаниматься?
– Профессией дизайнера. Я нашел бы более мощное оружие, чтобы изменить мир.
8. Чем или кем вы бы хотели стать в следующей жизни?
– Мутантом, который достоин того, чтобы жить.
9. Что вы больше всего цените в своих друзьях?
– Честность.
10. Что вас больше всего раздражает в людях?
– Лень.
11. Что может вывести вас из равновесия и вызватьярость?
– Несправедливость.
12. Какую крайнюю степень экстравагантности вы можете себе позволить?
– Любую, если это поэтично и элегантно.
13. Где и когда вы счастливы?
– Со своей женой в глуши.
14. Ваше любимое место на земле?
– В глуши со своей женой.
15. Ваше самое экстремальное приключение?
– Каждый день быть частью великой истории нашего вида животных.
16. Ваши гастрономические и алкогольные пристрастия?
– Еда – всегда органическая, максимально вегетарианская, и шампанское без добавления сульфитов.
17. Какая машина стоит в вашем гараже?
– Я езжу только на мотоциклах, включая тот, дизайн которого я разработал для марки Aprila.
18. Ваш любимый персонаж?
– Эйнштейн.
19. Ваш девиз?
– Никому не нужно быть гением, но всем нужно участвовать.
Ответы Старка меня заинтриговали. Перечитывая интервью в пришедшем из типографии тираже, я застрял на ответе № 7, который заставил меня задуматься. Значит, этот человек, достигший самых высоких высот в своей профессии, пользуется ею лишь как инструментом! И он на самом деле всерьез хочет изменить мир? Значит, есть люди, желающие перекроить мир, не разбомбив его, не захватив, не скупив, не поделив, думал я. Вдруг он не врет... Вдруг его сверхценная идея – божья искра, а не конъюнктура? А что если он идейный, незамутненный, неиспорченный искатель гармонии мира, коих уже почти не осталось? Или демиург? Занятно. Этого человека мне обязательно нужно увидеть, почувствовать, посмотреть ему в глаза и понять, что его слова – правда, замешанная на вдохновенной мании переустройства мира, или имитация правды, срежиссированная имиджмейкером. Нет, я должен его увидеть!
Через две недели я увидел Филиппа Старка и даже не удивился. Это случается само собой, если есть внутренняя уверенность в необходимости встречи.
Я пришел в винный бар Gran Cru на Малую Бронную, куда меня пригласили на дегустацию оливкового масла La Organic, упаковку которого дизайнировал Старк, по совместительству совладелец бренда. Да-да, вы не ослышались, Старк не только придумал бутылку для масла, но и вместе с испанцем-банкиром реализует этот проект. Кстати, похоже, ни тот ни другой не нуждаются в получении прибыли от производства этого самого масла... Господам просто приятно, что они делают отличный и интересный продукт, и все. Но я отвлекся.
Итак, Старк вблизи: короткая шея, квадратная грудная клетка гиперстеника, румянец, джинсы, фуфайка с капюшоном, пиджак, трехдневная щетина, короткие вьющиеся волосы – соль с перцем... Ему 62. Он бодр, обаятелен и легок. У него внешность и мимика жизнерадостного итальянского тенора или французского булочника, без намека на артовую богемность и принадлежность к сонму великих дизайнеров... Старк пьет красное вино и продвигает экологическую идефикс. Он шутит и говорит на совершенно французском английском. Он нешаблонен, много смеется и не говорит всерьез. В его словах проскакивает какое-то совершенно естественное настроение человека мира. Он без толики лукавства говорит, что национальности и все национальные колориты, орнаменты и настроения ничего для него не значат, что он устанавливает свои, наднациональные правила красоты. Я не во всем согласен с ним – тут есть с чем поспорить. Но он привык делать то, что ему интересно, делать без оглядки, и это его право. Я смотрю на него, и до меня доходит, что он живет в совершенно ином, придуманном и построенном им мире. В своем мире. Мне это нравится. Я радуюсь этому. Да, создаваемая им странная вселенная мне не слишком близка и понятна, я могу не разделять принципов ее устройства и устройства ее туалетов. Но Старк-то подлинный! Он не на откатах! Он не прикормлен. Он сам по себе. Он хочет изменить жизнь, пытается перевести ее в другое измерение, в свою систему координат. Вот и все. Это может нравиться или не нравиться, может вызывать восторг или недоумение, но он не врет! И, кажется, все, что он делает, он делает не только для людей, а потому, что не может этого не делать.
Мы пожимаем друг другу руки. Старк благодарит меня за интервью. Я благодарю его за интервью и говорю, что в отеле Royal Monceau я по его милости потерял себя среди тысяч зеркал... Старк смеется. И говорит, что спешит.
Фотография на память – мы становимся рядом, сверкает вспышка. Накинув пальто, он натягивает перчатки. Они – ярко-оранжевого цвета. Те самые, с фотографии! Оказывается, это совершенно обычные кожаные перчатки, но в жизнеутверждающей морковно-цветовой версии и, судя по всему, любимые. Старк прощается. Наверное, он и правда спешит усовершенствовать, нет, переделывать и переиначивать красоту на свой манер.
Интересный человек. Настоящий. Творческий. С сумасшедшинкой. Не врет. Не про деньги. Теперь я в этом уверен.
P.S. Совсем недавно я где-то наткнулся на фразу Старка: «Я счастлив возможности посетить Москву. Я в некотором смысле возвращаюсь на родину – ведь в XIV веке мои предки жили в России». И подумал: «Фантазер».
