Сейчас я этого не делаю. Многие вещи я уже определил для себя. Мне может что-то всерьез не нравиться и быть несозвучным, но я живу здесь и, невзирая ни на что, продолжаю чувствовать, думать и поступать так, как предполагает моя внутренняя организация. И все-таки вопросы не исчезают. Вопросы к самому себе. Внутренние вопросы в внутреннему гражданину.
Ты россиянин?
В паспорте в графе национальность (когда она была) значилось – русский. Но совсем недавно я нашел исчерпывающий ответ на этот вопрос и закрыл тему. Я – человек русской культуры. Так же, как есть люди европейской культуры или американской культуры… Это – не подразумевает национальную тождественность людей, живущих в одной стране, но подразумевает общность языка, знание истории и культуры, норм, обычаев, соблюдение здешних моральных установок – общность этико-культурного базиса. Я – русский, в котором есть и север и юг, запад и восток, и мне это нравится.
Смотришь ли ты телевизор?
Смотрю. Новости в виде бегущей строки – чтобы убедиться в том, что почти все мои оценки происходящего недалеки от истины. Кроме этого – документальные фильмы Ястржембского о его поездках в дикие африканские племена, позволяющие укрепиться во мнении, что человек – существо очень разное, своеобычное и порой живущее совершено нечеловеческой жизнью. Еще смотрю боксерские поединки – где противостояние подлинно, где есть честные правила, и где после боя соперники, победивший и проигравший, пожимают друг другу руки. Все. Больше ничего – ни фальшивых лиц, ни фальшивых слов, ни шутников, ни скандалов, ни сериалов. Каждый сам выбирает – хочет он ТВ-лоботомии или нет. Интернет-ТВ? Нет. От монитора и так глаза болят.
Читаешь ли ты газеты и журналы?
Не читаю. Ни бесплатную газету «Метро», ни «Сноб», ни глянец, ни мат, ни даже «Спорт-Экспресс». Мне не интересна кем-то уже переваренная информация с готовым до степени легкой усвояемости анализом. Меня этим хотят развлечь, но я читаю другое. В фб, после новостной ленты, – иногда могу пойти по дружеской ссылке и пробежать глазами газетную или журнальную заметку и сделать выводы. Но комментировать не стану – в сегодняшних «спорах глухих» не рождается истина, а виртуальная полемика, в отличие от реальной, вообще занятие бессмысленное – никто никого не слушает, за редким исключением, а обхамят и настроение испортят, как нечего делать.
Активен ли ты в социальных сетях?
Все меньше. Разочаровался. Я не искал здесь буквального единомыслия, но радикализм, тенденциозность и поверхностность суждений людей, присутствующих в списке моих друзей, – обескураживают. Меня расстраивает модная непорядочность, отсутствие приличий, озлобленность и желание во что бы то ни стало высмеять все. Странно, но я благодарен фб – даже эта надоедливая социальная сеть – иллюстрация нашей непохожести и, одновременно, тест на взаимопонимание, который все ставит на свои места. Это, как если попробовать срастить ткани от разных людей и сделав гистологический срез, положить его под фб-микроскоп. Будет видно – что тебе можно пересадить и с какими клетками у твоих нет отторжения, а с какими – твои – несовместимы… «Есть вещи, о которых лучше не знать» – слова из книжки «Механическая птица» Харуки Мураками – очень верные. И я бы не хотел видеть того, что вижу в дружеских постах в фб. Но вижу. И все чаще меня подмывает сказать фб-другу: «Опомнись. Это же пошло и неприлично». Но я не делаю этого по соображениям такта. Я просто перестаю общаться, хотя и не теряю надежды, что мы ведь, на самом деле, не такие, как в фб… Мы – умнее, добрее, порядочнее. И вне сети мы будем рады друг другу, как бы ожесточенно мы не пикировались.
Веришь ли ты в Бога?
Я – агностик, но верю во вселенские законы, которые суть Богом и именуются. Я крещеный в православном храме, но мне интересен буддизм с созерцательностью, индуизм с его сансарой и синто с отсутствием догматов. Я нечасто захожу в церковь и не соблюдаю обрядов, но при этом я живу в православной земле и не приемлю поругания ее религиозных святынь – хотя бы потому, что для значительной части людей, живущих здесь, эти вещи очень значимы. И если вера в Бога (со всеми необходимыми ритуалами) – единственная надежда, ее нужно оставить страждущим. Я уважаю право человека живущего на своей земле, чтобы его духовные ценности не были попраны.
Если ты русский, пьешь ли ты, как все русские?
Не пью в том лубочном смысле, в котором задан вопрос, включая отечественное пиво.
Слушаешь ли ты русский шансон?
Не слушаю потому, что мне он не нравится. Меня не волнует тюремно-ресторанная романтика. Блатняк – страшный привет из прошлого. Иногда мне кажется, что только тогда, когда «тзынь-тзынь-тзынь – владимирский цента-а-а-ал…» закончится, здесь, на этой земле что-то переменится. Кстати, русский рэп – еще более смешная штука.
Болеешь ли ты за российский футбол/хоккей?
Нет. Я не знаю команд и игроков. А к тем, кто играет за иностранные клубы, и чьи имена слышал, отношусь без пиетета – просто люди поехали на заработки в другую страну и все.
Тебе нравится современный российский арт?
Я отношусь к нему с интересом. Но я не вдохновлен премированным фаллосом на мосту, так же, как мне не кажутся слишком удачными арт-проектами ни храмы из спринцовок, ни пляски в церкви. Я не хочу, чтобы сакральные какие-то вещи или места похабили, называя эпатажные глупости/гнусности – перформансом. А то, что где-то люди не хотят близко знакомиться с современным провокативным искусством и противятся его навязыванию – их право, тут их дом. Странно другое, столичные организаторы выставок, прекрасно понимают, что не стоит «В чужой монастырь со своим уставом», но упорно лезут на рожон, не взирая на локальные традиции и ментальность. Плевок, при таком раскладе – вполне ожидаемая вещь.
Пользуешься ли ты крепким русским словом?
Да, вербально, хотя не делать этого все труднее. Я старюсь сдерживаться – злоупотребление обесценивает подлинность эмоции. Я не использую ненормативную лексику письменно и в интернете (только в самых крайних случаях). Мат в виде букв – топорно некрасив, начисто лишен шарма и, главное, энергетики.
Что в этом государстве тебе не созвучно?
а) Его несамостоятельность, вторичность, обезличенность. Понятно, что мы в силу гео-политических условий находимся между западом и востоком и черпаем и справа, и слева. Но этот, свойственный России традиционный космополитизм, уже граничит с заниженной самооценкой, черт бы ее побрал.
б) Недостаток любви. То, что любви здесь мало. Страна себя вроде бы любит, но не любит и не ценит людей, которые в ней живут. Загадка это – родные дети вроде, а живут, словно пасынки. А ведь люди этой трудной неласковой земли достойны большего уважения, они столько всякой дряни вытерпели.
в) Судорожная активность. На энцефалограмме любой страны, буде такая снята, как у любого человека есть волны – подъем-снижение, подъем-снижение… У нас эти волны превращаются в зазубренную пилу, как во время приступа у эпилептика. Нет плана, нет идеи, системы, большого замысла, нет понимания того, что вообще хотелось бы иметь. Только – истерики, метания, скандалы, надрывы, смута, крайности, побоища, путчи, демарши.
г) Гражданственно-государственное расщепление и раздвоение. Имею ввиду болезненно странную тягу жителей этой земли и самой земли традиционно конфликтовать внутри себя. Одна половина целого (!), не просто спорит с другой, а гнобит, унижает и убивает другую. Нам словно в кайф, что нас разделяют, расщепляют, расслаивают. Мы до сих пор сами против себя.
Веришь ли ты в справедливость?
Да, верю. Даже если вместо нее сегодня я вижу ее бледную тень. Справедливости может не быть здесь и сейчас, но это не означает, что ее не существует вовсе.
Что для тебя свобода?
Самоуважение и самоограничение. Внутренние рамки, которые – не что иное, как уважение к другим людям. Человек, лишенный внутреннего тормоза, – не свободен.
Толерантен ли ты?
Еще несколько лет назад я был другим – гораздо более нетерпимым. Но, чем больше я вижу вокруг дикой и необузданной агрессии, неумных и порой опасных и безответственных поступков у моих сограждан, облеченных или не облеченных властью, тем тактичнее, вменяемее и рассудительнее я становлюсь. Я считаю, что нужно говорить. И обо всем можно договориться! Нужно только захотеть, подальше спрятать свои собственные интересы, амбиции, жажду власти и руководствоваться единственной целью – благом людей, живущих здесь и сейчас. Не плевать друг в друга, не обливать грязью, не карать, не устраивать революции и погромы, а разговаривать и искать реальные, работающие компромиссы, которые сделают жизнь людей лучше. Все это при условии, как я уже говорил выше, «общности культурного базиса и единства моральных ценностей» – то есть, если можно объясниться и собеседник совершенно поймет, что ты имеешь в виду, а ты совершенно поймешь его.
Как ты относишься к законам страны, в которой живешь?
Люди, создающие законы, несовершенны. Созданные ими законы несовершенны, а решения странны. Но лучше несовершенный закон, чем совершенное беззаконие. Светофор может плохо работать, но если каждый решит, что правила дорожного движения не для него, это приведет к хаосу и одной гигантской автокатастрофе. Законы нужно менять и тех, кто их пишет, тоже. Но менять пока не на кого. А пока закон несовершенен, я надеюсь на внутреннюю человеческую мораль, которая вне политики, вне государства и вне общества, но позволяет отличать добро от зла и делать первое, не делая второго.
Есть ли у тебя национальные святыни?
Да, как у каждого человека, у которого есть родина. Но, это – не гимн, не флаг и не звезды на кремлевских башнях. Мои святыни – не вполне вещественны. Это – русская земля, русское искусство, русская наука, русская медицина и еще более эфирное: русская душа, русский подвиг, русская вера. Звучит, возможно, довольно пафосно и размыто. Но уж, как есть…
Далек ли ты от народа?
Я и близок, и далек (про водку, шансон и футбол см. выше). Я – его часть. Я не отгорожен. Я в гуще. При этом я отдаю себе отчет в том, что я живу в Москве и, что это – не Россия, а небольшая и ни на что не похожая ее часть. Российская земля огромна и людей в ней очень много – плохих и хороших, мздоимцев и праведников, временщиков и патриотов, лентяев и трудяг, талантов и бездарей. Я не могу априорно любить их всех, это было обманом. Но при этом мне небезразличны сограждане, и я знаю, что боль, голод, холод и несправедливость все чувствуют одинаково.
Бывает ли тебе стыдно за русских?
Не бывает. За себя бывает. Русские – разные. И как в любой нации, народе или этносе, среди русских есть те, кто знает, что такое человеческое и национальное достоинство, и те, кто об этом даже не догадывается.
Вообще, мне думается, что люди русской культуры словно устали и дремлют… Может от неуверенности или лени, а может от внутренней неспособности противостоять агрессивной необразованности и моральной деградации. Так или иначе, но они утратили какие-то важнейшие ориентиры, потеряли пассионарную искру, запутались в модном мультикультурализме, заигрались в западную совершенно надуманную политкорректность, и словно побаиваются своей всегдашней образующей и направляющей роли, которую играли на этой земле – не дай Бог объявят националистами… Поэтому предпочитают как бы смело шутить поэтически.
Ты считаешь себя патриотом?
Хотел бы, но не считаю. И не потому, что слово «патриот» сегодня произносят с уничижительным и пренебрежительным оттенком, и не потому, что назвать себя патриотом мне стыдно. Патриотизм он – без оговорок, он – ярый и слепой, как материнская любовь. Мой же, так сказать, пара-патриотизм не инстинктивен. Он – критичен. Мне не по нутру фальшь, показуха, двойные стандарты и небезразлично, что происходит на этой земле, где я живу, где жили мои предки, где жили и живут люди, которые любили меня и которых люблю я. И я связан с этой землей, связан сильно. И не хочу, чтобы ее вновь рвали, делили, чтобы вновь – кровь и людские несчастья… Странное место, скажет кто-то. Соглашусь, есть и получше. Но там родина у кого-то другого.
Хочешь ли ты перемен?
Да, я хочу. Но не срочно и не прямо этим летом. Хочу, чтобы хорошо лечили, чтобы хорошо учили, чтобы было по-умному, по-честному и надежно, чтобы без глупостей и профессионально, чтобы спокойно и уверенно, чтобы не урвал побыстрее и гори оно все синим пламенем, чтобы гордость за землю и за людей подлинная была. И не в стилистике уличных фестивалей с экзальтацией, радикализмом, непримиримостью, камнем или дубинкой в руке. Не ценой конфликтов, разгонов и арестов. Я не хочу трагедий, жертв и смертей. Я не хочу перемен ради перемен. Сломать уродливую ржавую машину, которая не нравится, жрет бензин, глохнет, плохо тормозит, отравляет воздух вонючими выхлопами и теряет пасcажиров, поскольку лишена подушек и ремней безопасности, – смело, увлекательно и где-то даже по-максималистстки благородно. Но нужно ехать дальше. А сделать это, не построив новую или, по крайней мере, не заменив постепенно неисправные детали в старой, – невозможно. А нам ехать. А в салоне – женщины, старики и дети... Слишком много у нас разрушено, и если вдохновенно доломать то немногое, что уцелело, – потом его не восстановишь. Мы почти разучились строить и создавать. А, кажется, именно это сейчас важнее всего.
Ходишь ли ты на митинги?
Нет. Хотя сначала сердце забилось. Но, приглядевшись и прислушавшись, я понял, что не верю тем, кто эти митинги организует. Эти люди мне не симпатичны. Они мутны, мелки и неконструктивны. За редким исключением, в их словах и интонациях фальшь и безответственность. Я не хочу играть в чужие игры. А за тех, кто ходит митинговать, – я беспокоюсь. Люди по зову сердца и зову совести оказываются втянутыми в провокацию, в авантюру начисто лишенную здравого смысла, и могут пострадать. Ее конец – непредсказуем. И сколько бы мне не говорили, что туда идут за правдой, я остаюсь при своем мнении – туда ведут.
Итак, вопросы – заданы, ответы – получены. Моя земля обозначена. Мой дом здесь.
- #гражданство
- #митинг
- #национальный вопрос
- #оппозиция
- #патриотизм
- #протесты
- #Родина
- #Россия
- #русская культура
- #толерантность
