С 17 по 29 апреля пройдёт, пожалуй, главное событие в мире современного танца России - международный фестиваль Dance Open. В афише XVIII сезона - яркий микс классики и контемпа, романтизма и авангарда, философии и юмора, респектабельности и хипстерства. Анна Гордеева подробно изучает программу балетного праздника.
«Зимний путь», хореография Кристиана Шпука, Балет Цюриха
17 апреля, основная сцена Александринского театра, Санкт-Петербург
«Зимний путь» Шуберта обожают тенора – этот вокальный цикл дает им возможность как следует пострадать на сцене и при этом показать всю красоту голоса. История в 24 песнях излагается очень мрачная – бредет в зиме человек, снег бьет в лицо, черный ворон изучающе поглядывает на путника, прикидывая, скоро ли тот свалится и станет его добычей.
Герой одинок, дорога ведет к могиле – в общем, дамы, не стесняйтесь, доставайте носовые платки. Хореограф Кристиан Шпук, взяв шубертовский шедевр для спектакля в Цюрихе, явно решил поставить балет по правилам немецких поэтов-романтиков: холод, смерть, одиночество героя превратились в картины отчаянной красоты. В сером мареве европейской зимы возникают люди-деревья и люди-вороны, свет нежных воспоминаний персонажа о былой любви и счастье будто расталкивает мглу – этот «Зимний путь» в равной степени поставлен хореографом Шпуком, сценографом Руфусом Дидвичусом и художником по костюмам Эммой Райотт.
При этом в качестве музыкальной основы взят не оригинальный Шуберт, а та версия «Зимнего пути», что сотворил в конце ХХ века Ханс Цендер, переработавший партитуру австрийского гения: музыка стала более колкой и более нервной. И Шпук, эту музыку отлично чувствующий, историю о последнем путешествии к кладбищу превратил в историю о жизненном путешествии как таковом – ну да, закончится оно все там же, конечно, но по пути нам есть, на что посмотреть и что счастливо вспомнить.
«Щелкунчик», хореография Алексея Мирошниченко, Пермский балет
19 апреля, основная сцена Александринского театра, Санкт-Петербург
Девочка Маша из этого спектакля, кажется, собирается стать балериной – во всяком случае, даже во сне ей видятся не всякие вредные сласти, а цветы-цветы-цветы. Вместе с Щелкунчиком она отправляется не в Конфитюренбург, а в Блюменбург, город цветов. На сцену выходят не птифуры, бриоши и карамель, танцевавшие когда-то у Льва Иванова, а розы, лилии, пионы и лотосы. При этом в центре ансамблей – в ролях главных Роз и тому подобное – танцовщики (что естественно, сон-то снится девчонке). Это главное, но не единственное сюжетное отличие спектакля Алексея Мирошниченко от привычной нам версии Василия Вайнонена.
Еще пермский худрук очень любит старинную балетную пантомиму и старается воспроизводить ее в своих постановках – и вместо танцующих кукол в первом действии в доме Штальбаумов появляется любительский драматический театр. Все большое семейство (тут теперь есть и старшая сестра главной героини, про которую забывали весь ХХ век) разыгрывает предысторию гофмановского сюжета – сказку о принцессе Пирлипат. И от этого домашнего театра, от купола Казанского собора, что виден от парадного дома Штальбаумов (да-да, действие происходит в Петербурге в 1892 году – в год премьеры «Щелкунчика» в Мариинке), от белых медведей, что увозят Машу и Принца в цветочное царство, идет такое правильное рождественское тепло, что пригодится и обычно еще холодной петербургской весной.
«Алиса», хореография Мауро Бигонцетти, Балет Дортмунда
21 и 22 апреля, основная сцена Александринского театра, Санкт-Петербург
У Алисы итальянские каникулы - нет, право, не может же действие этого спектакля происходить в старой чинной Англии? Хореограф Мауро Бигонзетти, шесть лет назад получивший «Золотую маску» за балет «Cinque» в Большом театре, для постановки «Алисы» заказал музыку южноитальянской группе «Assurd» – и в спектакле жахнул неаполитанский накал страстей, воцарилось пескарийское томное кокетство, а слегка чокнутые, но все же добропорядочные персонажи Льюиса Кэролла порой стали себя вести как хулиганы из Палермо.
В этом спектакле не стоит искать точного соответствия знаменитой книжке английского математика – Бигонзетти предлагает свои «фантазии на тему», а не школьное изложение сюжета. Фантазии эти – скажем сразу – достаточно взрослые. Синяя гусеница вполне может претендовать на титул «секс-символ года», а кошачий дуэт... ведет себя как кошачий дуэт. При этом «взрослость» спектакля не только в откровенности пластики некоторых персонажей, но и во вдруг проявляющейся лирической интонации. Не как в мультфильмах – приключения, приключения, приключения, финал! – а в поток встреч и превращений вдруг вклинивается медленная, нежная, мечтательная сцена, когда почти ничего не происходит, лишь звучит тихая песня, и мы понимаем, что именно в этот момент весь волшебный мир рождается в голове у необыкновенной девочки Алисы. А потом снова начинают меняться виртуозные видеопроекции, Королева переодевает экстравагантные платья, Белый Кролик бежит вперед – и мы ныряем в сказку вместе с ним.
«Коппелия», реконструкция в хореографии Пьера Лакотта, Венский государственный балет
24 и 25 апреля, основная сцена Александринского театра, Санкт-Петербург
Если взять две великие балетные традиции, русскую и французскую, и смешать, но не взбалтывать – что получится? Получится Венский государственный балет. «Там на четверть бывший наш народ» – пел когда-то Высоцкий; если посмотреть на список венских балерин и премьеров – выяснится, что даже не четверть, но больше половины артистов, достигших высшего ранга в австрийской столице учились в русских школах (8 из 13). При этом непосредственно Вагановское окончили четверо – Ольга Есина, Кетеван Папава, Мария Яковлева и Владимир Шишов, Людмила Коновалова училась в московской академии, еще представлены Минск, Донецк и Екатеринбург. Понятно, что все это заметно в выделке танца, в его качестве - Вена ценит высокое мастерство. А руководит труппой француз, причем француз из французов – этуаль Парижской оперы Мануэль Легри.
Несколько лет назад он закончил карьеру танцовщика и сам появляется на сцене лишь в каких-то исключительных случаях (вроде гала-концерта Dance Open два года назад), но этуаль – звание пожизненное. Легри – навсегда посол Парижской оперы, ее традиций. Понятно, что он принес в Вену балеты Рудольфа Нуреева (выдвиженцем которого был в театре – у нашего знаменитого беглеца был безошибочный нюх на таланты) – именно в версиях Рудольфа Хаметовича идут в Вене «Щелкунчик» и «Лебединое озеро». Понятно, что он сам предлагает «офранцуженные» версии известных балетов – «Корсар» и «Сильвия». И понятно, что он берет в репертуар не только появлявшиеся во французской столице балеты знаменитых иноземцев – Джона Ноймайера, Фредерика Аштона, Кеннета Макмиллана – но и – в этом сезоне – «Коппелию» Пьера Лакотта, что произвела сенсацию в Париже 1973 года.
«Masters», хореография Ханса ван Манена, Нильса Кристе, Каэтано Сото; Introdans (Нидерланды)
27 апреля, основная сцена Александринского театра, Санкт-Петербург
Высокая трагедия, лирическое стихотворение и шуточка-фейерверк – три балета, что привозит голландская труппа «Introdans» являют собой лучшие образцы трех жанров. Труппа эта, обитающая в городке Арнем и много путешествующая по миру (15 лет назад они гастролировали в Москве на сцене Большого – и получили свою овацию от ошарашенной публики) специализируется на неоклассике, приглашая тех хореографов, что присягнули на верность классическому балетному языку.
Небольшой балет Нильса Кристи «Cantus» – трагическое посвящение юным солдатам, каждый век погибающим в тех или иных войнах. Строгая виртуозная графика, эффектно прорисованные поддержки, музыка Арво Пярта – никакой истерики, мужество и печаль (и неожиданный бешеный финал, в котором отчетливо торжествует жизнь). Ханс ван Манен для «Польских пьес» выбрал музыку Хенрика Гурецкого – и остался верен себе, сотворив блистательную и прохладную бессюжетную геометрическую конструкцию. Все то, за что ван Манена уже более полувека любит весь мир – совершенная музыкальность, изобретательность и интеллигентность – есть и в «Польских пьесах».
А в финал программы «Introdans» ставит балетик Каэтано Сото «Conrazoncorazon» – если название переводить точно, то получится «Разумисердце», в одно слово. У этого испанца, уже поработавшего и в России (поставленный в Перми балет «Uneven» получал номинацию на «Золотую маску») – дивное чувство юмора. Герои спектакля рвутся между велениями сердца и приказами разума, шуточки следуют одна за другой, темп почти кабаретный – и театр лихо захватывает как сердце, так и разум зрителя.
Гала DanceOpen с участием звезд мирового балета
29 апреля, основная сцена Александринского театра, Санкт-Петербург
Режиссер-постановщик программы Екатерина Галанова
Кто будет участвовать в гала Dance Open – это всегда тайна. Вот прямо до того самого момента, как вы входите в театр и берете в руки программку. Берете и начинаете ахать: и этот! и та! а вот этого-то как сумели заманить в Петербург посреди его дикого гастрольного графика? Публика всегда покупает кота в мешке – но затем этим котам радуются даже заядлые собачники. Потому что за многие годы существования фестиваля дирекция публику ни разу не подвела – концерт не бывает «дежурным», в нем всегда выходят артисты хай-класса. Именно Dance Open впервые привез в Петербург танцевавшую тогда в Мюнхене Люсию Лакарра (ее призрачная, обморочная, трогательнейшая Дама с камелиями стала событием года) и рыжего красавца из Ковент Гарден Стивена МакРея, бескостного виртуоза, голландца Реми Вортмейера и лидера Датского королевского балета Албана Лендорфа, выписывавшего на сцене сложнейшие чертежи своими безупречными стопами. Матье Ганьо из Парижской оперы в Петербурге от души страдал от любви – и в «Манон» и в «Детях райка», а американка Эшли Баудер из New York City Ballet, цитадели Баланчина, вдруг весьма убедительно сообщила всем, что мэтр был не только гением, но и хулиганом. Dance Open открыл восходящую звезду по-кошачьи хищного танцовщика Осиэля Гунео, не позабыл привезти Наталью Осипову, Сергея Полунина и Мисти Копленд. Ну и, конечно, регулярно звал любимых публикой звезд Мариинского, Большого и Михайловского театров. Кого он позвал в этот раз – да, как всегда, узнаете, открыв программку. И ахнете, и восхититесь.
