Одно из главных положений нового закона — разрешение на ЭКО для лесбийских пар и одиноких женщин. Расширение права на использование вспомогательных репродуктивных технологий было одним из предвыборных обещаний президента Эмманюэля Макрона.
Противники законопроекта уже объявили о проведении акции протеста под лозунгом «Свобода, равенство, отцовство».
Это первая крупная социальная реформа президента Франции Эмманюэля Макрона. За новый законопроект отвечают сразу три французских министерства — юстиции, здравоохранения и научных исследований. Парламент приступит к его рассмотрению 24 сентября.
«Мы надеемся, что закон будет принят до конца первого квартала 2020 года», — заявила министр здравоохранения Франции Аньес Бюзен.
«Начиная с первого закона, принятого в 1994 году, историю законодательства в области биоэтики определяли два критерия: биомедицинские инновации и эволюция общественных норм — то, что позволяет наука, и то, что общество считает приемлемым в данный отрезок времени. Текст закона, представленный в среду правительством, продолжает эту традицию. Законодателям предстоит найти правильное равновесие в этой сложной и чувствительной области, глубоко затрагивающей интимную жизнь», — пишет в редакторской колонке 25 июля Le Monde.
Против законопроекта уже выступили около 20 французских ассоциаций, защищающих семейные ценности, а также Католическая церковь.
Архиепископ Реймса Эрик де Мулен-Бофор, глава Конференции католических епископов Франции заявил в интервью католическому изданию La Croix, что закон о биоэтике вызывает у него беспокойство, поскольку с каждым новым подобным законом «стираются меры предосторожности, принятые в прошлый раз».
Ассоциации, выступившие против нового закона, объявили о проведения митинга в Париже 6 октября. Акция пройдет под лозунгом «Свобода, равенство, отцовство».
У противников закона есть две претензии к его авторам. Первая и главная — расширение вспомогательных репродуктивных технологий (ВРТ) для лесбийских пар и одиноких женщин, то есть искусственное оплодотворение «без отца». Вторая — возмещение процедуры системой обязательного медицинского страхования (как это уже предусмотрено для гетеросексуальных пар). Представители ассоциаций считают, что законопроект приведет к «развитию торговли людьми» и к «использованию медицины в незаконных целях».
«Теперь мы говорим: я хочу (иметь ребенка), значит, я имею на это право. Но за этим стоит ребенок, который всю жизнь будет страдать от последствий», — цитирует агентство AFP слова Альберика Дюмона, вице-председателя ассоциации La Manif pour tous («Манифестация для всех»), которая организовывала многотысячные акции протеста против закона об однополых браках в 2013 году.
Кроме того, противники закона о биоэтике опасаются, что он откроет дорогу суррогатному материнству. Министр здравоохранения Франции Аньес Бузен в ответ говорит, что о легализации суррогатного материнства речи не идет.
Аньес Бузен: «Тем, кто беспокоится, что этот закон откроет путь к суррогатному материнству, делать этого не стоит: легализация суррогатного материнства не является целью этого законопроекта. Почему? Потому что с точки зрения этики, это вопросы совершенного другого свойства. Суррогатное материнство ставит вопрос о достоинстве, в частности, вопрос о том, что женское тело становится предметом торговли. Речь идет о фундаментальных этических ценностях, очень важных для нашей страны».
«Нет детям без отца», - говорят противники нового закона. Но во Франции уже есть дети, растущие без отцов, и это закреплено законодательно.
В законе 2013 года прописано, что ребенок может иметь двух матерей. Однако, согласно этому закону, единственный способ для таких семей иметь ребенка — это приемное родительство. Но когда мы легализуем однополые семьи, кажется логичным позволить этим семьям не только усыновлять детей, но и использовать донорскую сперму. Это уже давно практикуется за границей, но до сегодняшнего дня было запрещено во Франции. Сегодня огромное большинство французов поддерживают эту меру.
Таким образом новый закон лишь закрепляет и признает уже существующую ситуацию, ведь, как вы говорите, использование ВРТ доступно в странах, граничащих с Францией.
Да, это доступно всем женщинам. Французская особенность заключается в том, что мы официально не признавали существование вспомогательных репродуктивных технологий с использованием донора.
Не все понимают разницу между двумя формами искусственного оплодотворения: «терапевтической», то есть лечением бесплодия у гетеросексуальных пар, и «социальной», то есть возможностью для пары, которая не может самостоятельно зачать ребенка, использовать донорскую сперму.
Именно за «социальное» искусственное оплодотворение, которое всегда существовало, выступают сегодня лесбийские пары и одинокие женщины, которые хотят иметь ребенка. До сегодняшнего дня это было запрещено.
Сегодня речь идет не только о расширении вспомогательных репродуктивных технологий для всех женщин, но и том, что отныне мы признаем, что зачатие ребенка с помощью донора — это тоже способ создать семью. Этот способ существует уже полвека, и пора перестать это скрывать.
Да, например, посмотрите на меру, которая изначально не была предусмотрена этим законом — возможность для детей, рожденных с помощью донорства спермы, узнать личность донора. Это очень важное положение законопроекта, и один из способов признать, что да, дети могут иметь родителей и донора, не смешивая эти понятия.
Доноры — не родители и не могут ими стать, но есть дети, рожденные при помощи взаимодействия между их родителями и третьей стороной.
За эту меру, согласно всем опросам, также выступает большинство французов. Это свидетельствует о том, что мы полностью переменили наше отношение к семьям, дети в которых родились с помощью донорства.
Этот закон также предполагает отказ от принципа анонимности для доноров спермы.
Многие страны решили, что наилучший способ защитить каждого — это признать существование донорства. В этом есть глубокий смысл, это означает помочь паре стать родителями. Я думаю, что сегодня это стало возможно благодаря молодым людям, рожденным с помощью донорства.
Они открыто высказываются, рассказывают о своем опыте семейных тайн, говорят о том, что они любят своих родителей и не путают их со своими донорами. Все это меняет наше отношение и их место в нашем восприятии семьи. Это такие же семьи, как и остальные.
